Клуб любителей фантастики, 1968–1969

Снова выскочил вопросительный знак. Потом появилось несколько многоточий и еще парочка знаков вопроса. Мы уже начали свыкаться с мыслью, что процесс самосознания у «Микрона» идет не такими темпами, какими ему хотелось бы, и что из-за этого его мучит комплекс неполноценности, как вдруг после многоточия на ленте отпечатался восклицательный знак! Он был похож на клинок, с размаху всаженный в землю. Казалось, он даже чуть подрагивал и звенел.

«Микрон» выдал еще несколько многоточий, задумался, заполняя, как обычно, паузу восьмерками бесконечности, и отстукал целую серию восклицательных знаков.

— Ну вот, — шепнул мне Саша, не отрывая взгляда от ленты, — сейчас, приятель, может что-нибудь получится… Может, что-нибудь получится…

Выползла буква. Обыкновенная, прозаическая, виденная миллионы раз буква «в». Вслед за ней показалась «с», затем «ы»…

— «Всы»?.. — обалдело прохрипел я. — «Всы»? Может, «усы»?

Непринужденно продолжая свою болтовню, «Микрон» сообщил еще одно слово. Теперь уже на ленте значилось: «Всы дета». А через несколько мгновений «Ваятатимитужи»…

— Лихо… — изумленно пробормотал Саша, разглядывая эту лингвистическую сороконожку. — Ну и чудище! А это еще что?.. «Ст пиет ни заметск рееной…»

Я высказал соображение, что, может, «Микрон», как Паганель, по ошибке изучил не тот язык. Но Саша молчал. Он следил за лентой.

«Яркова можной селоко, дых челн киркать уверь-ка. Мрач-ник сбою крадовы беды трубава».

— Слушай, — сказал Саша, — твой Димка, когда был маленьким, как называл троллейбус?

— Димка? Троллейбус?.. Ты хочешь сказать, что «Микрон» учится говорить?

— Да… если рассматривать происходящее несколько упрощенно.

А «Микрон», входя во вкус, шлепал букву за буквой: «Хоромых зернись скорник вышел на мостки. Вычек было видит первозник алые листве».

— А вдруг этот мыслящий комод и в самом деле наткнется на сигналы из неведомого мира? — спросил я.

Саша ничего не успел ответить. В глубине «Микрона» что-то хрустнуло, из задней стенки вылетел сноп синих искр, запахло паленым, погасла какая-то одна из бесчисленных лампочек, а дьявольский аппарат, поперхнувшись словом «воздуха», все повторял последний слог «ха-ха-ха-ха-ха…».

Саша бросился к месту происшествия. Необходимый для первой помощи инструментарий был у него под рукой, но пустить его в ход не пришлось: очевидно, «Микрон» сумел сам навести порядок в своем хозяйстве…

— Скорее! Сюда! — заорал я: на ленте снова стали появляться буквы…

«…что наши предки жили в другом мире. Где он — никто не знает. Мы, и наши родители, и родители наших родителей родились здесь».

Сердце грохотало, как танк по мосту. Оно застряло в горле, его чугунные удары колотились в висках.

«…В нашем мире четыре горизонта. Чаще всего свет возникает на утреннем горизонте. Он возникает постепенно; тогда долго бывает светло. Потом он постепенно исчезает».

— Да! Да! — твердил Саша и что-то говорил о расстоянии и направлении излучения, которое надо запеленговать по приборам.

«Иногда становится трудно дышать. Мир становится тесен, хотя горизонты не сдвигаются. Тогда начинается буря. Все летит и кружится. Потом все стихает. И мир становится снова чистым…»

— Поразительно! — воскликнул я. — Думал ли кто-нибудь о существовании такого мира?

Но Саша вдруг побурел, как от оплеухи, и погрозил «Микрону» кулаком.

— Это уже хамство! — прорычал он, колдуя у пульта.

«Когда кто-нибудь из нас заболевает — белое облако опускается за ним и уносит его в малый мир. Почти никто не возвращается оттуда… Малый мир похож на наш. Но он теснее, в нем труднее дышать. Там один горизонт, один со всех сторон. Какие-то неизвестные силы опекают нас, неизвестные, непознаваемые силы…»

— Хватит! — со штормовыми интонациями в голосе заревел Саша и рывком выключил «Микрон». — Хватит, довольно! — Он схватил меня за рукав. — Пойдем, я покажу тебе мир, из которого вело передачу это электронное чучело. Мир в натуральную величину. Качество гарантируется. Можно даже потрогать руками все четыре горизонта.

Через несколько секунд мы были снова в холле. Войдя со света, я ничего не различал в синем мраке, Саша же уверенно шагнул и зажег торшер. Между торшером и стеной стоял столик с четырехгранным аквариумом. Одна из его сторон была обращена к стене, другая — к балконным дверям, третью сейчас заливал ярким светом торшер…

— А малый мир? — спросил я после долгого молчания.

— Когда рыбка захворает, ее изолируют в высокой круглой банке. Понятно? Ах да! — спохватился он. — Из аквариума ее вытаскивают сачком…

Рыбы, ослепленные светом, тыкались резиновыми носами в сумеречный горизонт. Я дернул выключатель — и непознаваемая сила навела порядок в мире четырех горизонтов.

Иван ЕФРЕМОВ

ЧАС БЫКА

Техника — молодёжи № 10, 1968 — № 7, 1969

Ввиду распространенности произведения еще раз клонировать не стал.

mefysto

ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ УРГА Александр АДМИРАЛЬСКИЙ

Техника — молодёжи № 8, 1969