Клуб любителей фантастики, 2003

— То есть вы целенаправленно искали новой с ним встречи? Надеялись, что он приедет еще раз? А почему вам так казалось?

Понимаете, у меня была одна мысль. Спасительная, я бы сказал. Я думал: а вдруг он понял, что до меня просто не дошел смысл его слов? Ведь так бывает.

И я его дождался.

Был совсем такой же апрель, только попрохладнее. Даже дождь вроде сеялся, когда я увидел пожарную машину и замахал руками.

Он высунулся из кабины:

— Ну, поедем? Куда тебе?

И вот тут, рискуя показаться сумасшедшим, я выдал:

— Не помню числа. Четверг. Осень. Восемнадцать ноль три. Проходная АЗЛК. Там я бросил Юлю.

— Садись, — спокойно сказал он.

Не знаю, почему я назвал именно эту дату. Надо было совсем не туда, а в другой, солнечно-шоколадный апрель, в тот день, когда я потерял дочь. Но он уже тронулся…

— …да ты понимаешь, я просто тебя… — я поймал себя на этой фразе, обращенной к испуганным Юлиным глазам, и внутри меня взорвалась бомба. Вот он, момент!

— …иногда не понимаю, — закончил я. Помню: была какая-то вспышка, далеко в небе, над кварталами новостроек. — Но я тебя люблю.

— Я тоже… — пробормотала она с облегчением, почти со слезами, и обняла меня.

Вы не поверите доктор. И я бы не поверил. И может статься, что вся моя непутевая и несчастная жизнь ПОСЛЕ привиделась мне именно в то мгновение. Не было ее и быть не могло.

Однако в ТОМ САМОМ апреле я, уже будучи мужем Юли и отцом маленького Сережки, стоял в том самом дворе и смотрел на свою дочь. Крепко вцепившись крошечными ручонками в ржавые цепи она храбро раскачивалась, не замечая моего взгляда. Светлое дитя в красном. ЭТОТ красный цвет я буду помнить всю жизнь, моля Бога о том, чтобы никогда не увидеть ДРУГОЙ красный цвет.

Я подошел. Она глянула на меня почти равнодушно, кивнула. И тут я, прервав ее полет, остановил качели и прижал к себе худенькое тело в шуршащем нейлоне. Зарылся носом в волосы, поцеловал запрокинутое вверх недовольное лицо:

— Валечка. Понимаешь. Я твой отец. Я люблю тебя. Ты понимаешь? Ты вырастешь, станешь служить в армии, будешь ходить в красивой форме, все у тебя будет прекрасно… Только, пожалуйста никогда больше не подходи к этим качелям. Пожалуйста! Я точно знаю, что ты разобьешься, упадешь с них и погибнешь. Ты этого не хочешь? Я серьезно с тобой говорю, Валя, ты веришь мне?..

Она покивала, осторожно выкарабкалась из моих объятий и встала прямо.

А потом мы прогулялись по набережной, и ее забрала мать, буркнув, что давала мне пятнадцать минут, а не полтора часа.

— Вот видите, все закончилось хорошо…

Не совсем, доктор.

Знаете, бывают такие прозрачные летние дни. После дождя. Свежие, прохладные, резко-солнечные, а в воздухе — только озон и аромат листвы…

Они стояли на набережной и курили. Я не решился позвать, но Валентина оглянулась сама и протянула изумленно-весело:

— Па-а!…

Подбежала, шлепая по лужицам, ткнулась загорелым лицом в грудь:

— Папа, а что ж ты не заходил столько? Почему? А я тебя узнала. Видишь? Слушай, а хорошо, что ты меня отвадил от тех качелей. Правда! Я к ним больше не подходила, а на следующий день там разбилась другая девочка! Насмерть! Если бы не ты… ой, папа, ты же спас меня! Ты зайдешь? Я сейчас домой, мать в санатории. Пойдем? А это муж мой, Славка. Сейчас я вас познакомлю!..

Она весело тараторила еще что-то, а у меня вертелась в голове только одна фраза: «…на следующий день там разбилась другая девочка! Насмерть! Если бы не ты…». Нет, моя дочь не укоряла меня этим, она просто радовалась счастливому стечению обстоятельств.

А я вот не радовался больше никогда. Что-то такое, что выше нас… не природа, нет… не терпит пустоты, взамен одного оно берет другое, и вмешиваться в этот процесс недопустимо никому. А я вмешался.

И покоя мне теперь нет.

ТЕХНИКА МОЛОДЕЖИ 6 2003

Лора Андронова СТРАЖ ЙЕГУ-ИНН

Почти всю ночь на Изгибе бушевал шторм, и теперь широкая терраса, выходившая на залив, была завалена ветками, листьями и обломками досок. Добела отмытые мраморные плиты нестерпимо поблескивали маленькими лужами, забившиеся в углы клубки водорослей сохли под лучами солнца, источая крепкий соленый запах.

— Боги немилостивы к нам. Случись эта буря на два дня раньше — от флота лонтанов остались бы одни щепки, — сказал Рагхет Харр, имир о-Цигны.

Он сидел на перилах и смотрел вниз, на спокойные, ленивые волны, шелестевшие у подножия скалы. Могучий, как рийгу, статный, с редкими серебряными штрихами на висках, правитель едва разменял седьмой десяток.

— Что молчишь, жрец? Думаешь, как бы половчее защитить своих небесных господ?

Зегерро покачал головой, и тонкие хрустальные палочки, вплетенные в его волосы, холодно зазвенели.

— Буря не решила бы наших проблем. В лучшем случае, она лишь продлила бы агонию.