Клуб Любителей Фантастики, 2019

Император закричал от дикой боли, когда тончайшие иглы Машины вошли в его мозг, разрушая его и воссоздавая уже новым, изменённым. Перестраивая на самом мельчайшем уровне, забирая часть его человеческой сущности и отдавая взамен часть сущности механизма. Зазвучала Песнь Страдания, и люди, наблюдающие за происходящим на экранах мониторов, задержали дыхание. Сочувствие легло на их лица, улыбки погасли.

Тело Императора дёргалось в агонии перестроения, однако бандаж держал крепко. В вены на тонких руках с проворством кусающих змей вошли иглы, и по присоединённым к ним прозрачным трубочкам потекла золотистая жидкость. Я знал, что происходят и вещи, невидимые для большинства зрителей, — сейчас спинной мозг юноши, вспоротый десятком миниатюрных скальпелей, точно так же изменялся, принимая в себя едва различимые глазом бусинки имплантатов. Так человек становился машиной, так машина обретала человечность.

Через несколько минут Император уже не кричал, лицо его обрело безвольное выражение, глаза закатились, тело обмякло. По это длилось недолго. Веки поднялись, но взгляд был взглядом совсем другого существа. Уставившись в какую-то точку далеко впереди, глаза этого существа не мигали, они как будто смотрели в Другую, недостижимую для простого смертного реальность. Изменились и черты лица, хотя специально их никто и не менял — в этом не было никакой необходимости. Лицо стало напоминать неподвижную маску, маску мертвеца, — бледное, его черты заострились. Тот человек, который входил в Сферу Машины несколько минут назад, исчез навсегда.

Песнь Страдания закончилась, и повисла глухая, почти ничем не нарушаемая тишина. Люди ждали. И тихо-тихо заиграла шестая песнь — Песнь Возрождения. Звуки флейты становились всё увереннее, всё радостнее, к ним примешались другие инструменты — и толпа дружно выдохнула.

Шлем отъехал назад, разомкнулись браслеты на руках, опали полосы бандажа. Тот, Кто сидел в кресле, встал. На Его лбу проступали мелкие, едва различимые капельки крови, тонкие красные струйки стекали с висков, в которые теперь были намертво вживлены металлические выступы имплантатов. Глаза Императора оставались всё теми же — не мигающими и смотрящими куда-то за пределы нашего мира. Он шагнул вперёд и двумя руками взял с поднявшегося из пола чёрного с золотым постамента украшенную драгоценными камнями корону.

Двери перед Пим разошлись, и теперь уже настоящий наш Император вышел к своему народу.

Мы все закричали, даже я. и в этом всеобщем возгласе ликования, в этом одном на всю людскую массу ощущении счастья потонули первые такты последней песни. Песни Коронации, или, как сё называли иначе. Песни Радости. Император, прямой, как молодая сосна, высоко поднял сверкающую в лучах искусственных солнц корону и водрузил её на свою голову, замыкая контакты имплантатов, навсегда присоединяя своё сознание к Машине.

И разума каждого из нас словно бы коснулась чья-то тёплая рука, рука отца, которого у нас так долго не было, и который обещал теперь исправить все ошибки, допущенные нами ранее, который никогда больше не бросит своих детей на произвол жестокой судьбы, который проведёт нас сквозь туманную дымку будущего к свету. Нашим отцом теперь была Машина, и нашим отцом был Человек. Нашим отцом было существо, рождённое из единства противоположностей, двойственное в своей природе и неразделимое в ней. Почти всемогущее, мудрое и справедливое. I lain новый правитель.

Голос раздался в разуме каждого из нас, голос, моделируемый вживлёнными в каждый мозг имплантатами связи:

— Мои подданные, я вернулся. Ваш Император вернулся. Империя вернулась. Дети мои…

И все молчали, внимая мощи этого голоса, и только Песня Радости продолжала звучать.

Я повернулся и зашагал к лаборатории, бывшей мне долгие годы рабочим местом и домом. Изношенное сердце отбивало последние удары жизни моего полумеханического тела. Датчики вряд ли ошибались, но я воспринимал то, что меня ждёт, спокойно. Пусть свершится неизбежное. Я был счастлив.

Едва слышно я шептал:

— Сын мой… Будь мудр и справедлив в своей силе. Не оставь без помощи слабого, не прогони от себя голодного. Накажи того, кто ради сиюминутной цели и удовольствия легко переступает через жизни других. Будь таким, каким я… каким я хотел тебя увидеть…

Потому что я был одним из создателей Машины, той, что смотрела сейчас на мир глазами человека.

И я знал, что теперь всё изменится. ^ТМ

Владимир Марышев ГОСТЬ ИЗ ЛЕГЕНДЫ

техника — молодёжи | № 12 (1043) 2019

Генерал Самсонов разглядывал картинку и всё больше мрачнел.

— Откуда это вылезло? — спросил он, обращаясь не столько к полковнику Лидину, сколько к мирозданию в целом. — Было же стерильно, как в аптеке! Лидин сосредоточенно смотрел в монитор.

Ничего нового на экране не происходило. Плоский, как черепаха, РДР — разведывательно-диверсионный робот — всё так же стоял перед препятствием и ждал указаний. Казалось, ему не терпится смести помеху и двинуться дальше, взрывая гусеницами мёртвую землю.