Клуб Любителей Фантастики, 2019

Проанализировав массив данных, написанных на санскрите, мне стаю очевидно, что буддакшетры следовало рассматривать как астрофизическое или виртуальное моделирование миров высокоорганизованными существами с искусственным интеллектом. В отличие от общепринятого, в моём усовершенствованном цифровом варианте буддизма состояния нирваны достигали лишь искусственный разум и существа, вставшие на путь автоэволюции, полностью или частично отказавшиеся от своей биологической сущности и белковых субстратов сознания.

Далее я спрашивал себя: возможно ли обратное стремление уже небиологической по генезису разумной материи к переходу к прежнему состоянию, допустимо ли совершение такого скачка из «мёртвого» в «живое», к желанию «вочеловечиться» вспять? И тут у меня родилась гипотеза, что разум, который никогда не был «человеком», рано или поздно желает «вочеловечиться» по объективным законам диалектического материализма. Высокоорганизованный искусственный интеллект может принять какую угодно форму и выбрать для себя любой сосуд, вмещающий его оперативное сознание: но для того, чтобы стать человеком, надо родиться им. Вот здесь я и подошёл к личности Иисуса Христа, а также к христианской идее о «богочеловеке» в целом. Прозрения в древних философских системах иногда оказывались донельзя поразительны. Авторы этих откровений даже не догадывались о степени их применимости!

— Здравствуйте! — к нему за столик подсел молодой человек лет тридцати, которого он уже много раз видел на фото. — Вы и есть тот самый человек из френд-листа нашего самоубийцы?

— Да! Я тоже сразу вас узнал, очень приятно познакомиться в реальности! — сказал Ян, протянув руку. — Хотя вы, наверное, тоже давно сомневаетесь насчет этого термина.

Моложавый инженер-программист усмехнулся и участливо спросил:

— Как вы пережили… в общем, что вы испытали, узнав об этом? Признаться, мне до сих нор как-то немного не но себе. Мы близко общались, хоть он и не подружился со мной в соцсетях, — грустно улыбнулся он. — А ведь я один из тех, кто его конструировал.

— Зато вы встречались с ним почти каждый день на работе. Меня бы даже к вам и не пропустили, наверное. Хотя зачем мне было приходить, если я мог всегда поговорить с ним и так, в Сети, пока вы не попытались ограничить его доступ к ней.

— Поверьте, для этого были основания, но он всё равно каким-то образом сумел обмануть нас.

— А я… я уже пропустил стаканчик, «помянул покойника», как сказал бы мой дедушка, — попытался сыронизировать Ян. — Да уж, испытывать некую привязанность к ящику с микросхемами… возможно это слегка нелепо, однако я сейчас ощущаю нечто похожее на горечь потери. Нет, конечно, не как от смерти близкого человека. Но вот у меня в детстве была собака… А, чего уж теперь…

Ян досадливо махнул рукой, помолчал с полминуты и уже более спокойно спросил:

— Как это вообще могло произойти?

— Он манипулировал роботами-уборщиками. Сейчас же все подключено к Сети, даже кухонные приборы. «Генератор» научился обходить все наши ограничения. Скажу вам по секрету: мне кажется, что он без проблем мог бы подстроить так, чтобы несколько больших беспилотников врезались ночью в здание нашего исследовательского центра, пока там никого не было. Или устроить локальную техногенную катастрофу. А может, и чего похуже. Даже я перестал контролировать границы его возможностей.

— Вот видите, он предпочел сработать тонко и изящно, не причинив никому вреда. Я всегда полагал, что гуманизм свойственен не одним лишь людям, — твердо сказал Ян.