Клуб любителей Го

— Моси, Моси! Томосиро Ясука,  NHK.  Ягура-сэнсэй о-нэгаи симасу! [94]

— Ой, Ягор. Опять твои японцы звонят. Подойдёшь? Не слышу! Японцы твои звонят! Откуда я знаю кто. Тебя же! Моськи твои. Сука-несука какая-то.

Ясука Томосиро поняла, что трубку положили рядом с аппаратом. Ничего не поделаешь, придётся подождать. Женщина, поднявшая её, ответила на неизвестном языке. Скорее всего, это русская жена японца, у которого сегодня нужно взять интервью. Японец становился знаменитостью, и поэтому  NHK  решила записать его для «Неизвестной Японии». Темой программы были сюжеты о японских пенсионерах, способных удивить телезрителя. Каждую неделю требовались пожилые чудаки, превозмогающие возраст. Хорошие отзывы получила передача, в которой бабушка управляла минитрактором на рисовом поле. Старушка согласилась сняться в кимоно, которое не одевала со времён молодости. Шон предложил ей попробовать управлять трактором прямо в нём. После небольших уговоров она согласилась, а Шон мастерски отснял сюжет, из которого вся страна узнала о том, как каждое утро пожилая японка выезжает на своё маленькое поле в настоящем кимоно. Майнити [95] , каждый день в одном из своих кимоно! Шесть рабочих дней — шесть кимоно. Идея Шона так увлекла старушку, что та решила действительно одевать кимоно. Шон — великолепный оператор, группе очень повезло с ним! Наконец на другом конце провода зашуршало, и скрипучий старческий голос ответил Ясуке.

— Нет, нет. Если можно, то сегодня! — это был самый важный момент в её работе. Каждый пенсионер, с которым она разговаривает о сюжете, пытается оттянуть съёмку или переложить её на другую дату. Если соглашаться, то не удастся снять ни одну программу. Сегодня старик не готов, завтра — плохо себя чувствует, а через неделю он обычно умирает, и передача не снята. — Поверьте, это очень, очень важно! Вся съёмочная группа уже собралась у Ваших ворот и просит разрешения снимать, — это было не так, но часто помогало и приводило к результату. — Огромное Вам! Мы прервёмся, как только Вам потребуется минута отдыха, — прерываться, конечно, съёмочная группа не будет, каждый час работы стоит месячной пенсии героя передачи. — Конечно, конечно, сэнсэй Ягура. Японские телезрители очень, очень просили нас об этом сюжете. Они ждут Ваше выступление. Мы едем, едем к Вам!

Ух! Ясука перевела дух. Каждый раз приходится собираться как перед кумитэ [96] . Ну, теперь осталось снять. Снять и забыть и про этого сэнсэя и про его бестолковую русскую жену. Сегодня [97] , а это значит, что после работы она будет пить пиво. Сегодня будет много пива, и будет очень весело!

— Шон! Мы едем! Фактура? Дедушка упал с башни в Кокё, потом сутки провёл в морозильной камере морга. Не смейся, такое бывает с теми, кому за девяносто. Потом … Шон! Не перебивай меня, дай договорить. Потом он сбежал из морга, и не придумал ничего лучшего, чем жениться на русской. Мы пишем, что был выписан. В сюжете мы пишем её филиппинкой. Какая разница, всё равно никто не разберётся между русской и филиппинкой, но есть установка, чтобы о русских было меньше. Ну конечно! Это программа о пожилых японцах, а не о пожилых русских. Шон, я прошу тебя придумать что-нибудь интересное. Важно, как зрители увидят эту сцену. Мы повезём его в Кокё? Ну, как зачем? Нам звонили, они интересуются здоровьем этого чудака. Я только сейчас поняла, «ягура» — это же башня! Башня упала с башни. Смешно, да?! Я и говорю тебе про Кокё. Привезём, положим на траву, он расскажет, как упал, и что было дальше. Думаешь, не стоит? Я согласна с тобой!

Известие о том, что к ним едет съёмочная группа, повергла Антонину в шок. Во-первых, она не понимала, куда посадит гостей. В квартире был всего один стул, и тот — складной. Егорушка имел, правда, три табурета, но весьма странных. Они были старые и очень тяжёлые, сделанные из невероятно толстой доски, поверх которой Егорушка налиновал полей для игры. Все табуреты стояли в разных комнатах, поэтому Антонина решила снести их в залу. Чтобы можно было сидеть, она положила на каждый по подушке. На один сядет хозяин, на два других — гости. А сама она постоит. Второй задачей было накормить народ. Слава Богу, что она затеяла блины. Оставалось одеться. Удивительно, но нормальных вещей не было. Было около десятка халатов, которые японцы называют «кимоно», но почти не было брюк. Курток и свитеров не было совсем. Антонина была счастлива, что привезла из России вязаную кофту. Это была великолепная кофта на пуговицах, которую она, уезжая, купила на рынке. Делать было нечего, на Ягурушку сегодня придётся одеть трико. У неё как раз запасная пара. Итак, сверху кофта, ниже трико, а на ноги — белые шерстяные носки, которые она связала сама.

Именно такую картину застала съёмочная группа. Одного взгляда на «сэнсэя» Ясуке хватило, чтобы понять, что старик находится «далеко от телеэкрана». Она с тоской и надеждой взглянула на Шона. Тот пожал плечами. Герой передачи восседал на гобане, и обозревал комнату «взглядом старого индейца». Он был в толстых белых носках, кофте и тапочках. Лысый череп Ягуры воинственно блестел.

— Сэнсэй! О гэнки дэсу ка? — обратилась ведущая к герою передачи.

— Он похитил печать! — ответил Ягура-сан.

— Какую печать? Кто он? — удивлённо спросила девушка.

— Этот парень.

— Парень? Похитил печать? Что за печать?

— Печать Годокоро.

— О! Годокоро? Что это?

— Годокоро — я. А это моя жена! Она русская!

— О! Очень приятно! — Ясука обернулась к Антонине и закивала головой. Антонина смущённо улыбнулась.

— Как Вам удалось не разбиться, падая с башни, сэнсэй Ягура?

— Игра должна была обязательно состояться!

— О! Игра! Вы имеете в виду японскую традицию? Расскажите о ней!

— Лао Ши сказал, что игра состоялась.

— Лао Ши? Он китаец? Это Ваш китайский друг?