Клуб масок. Взросление Ское [litres]

Ское присел на карусельную скамеечку. Отсюда хорошо видно окно Ники. Оно темное. Окно рядом, кухонное, – тоже. Никого нет дома? Ское взглянул на арку, ведущую во двор. Если дома никого, значит, Ника может скоро прийти. Или ее мама.

Он раскрутил карусель до предела. Она тихо взвизгнула в самом начале своего движения и смолкла. Мелькали огни фонарей, освещенные участки двора перемежались с темными. Многие окна зажглись и образовали оконный вихрь, который постепенно стихал, распадался на отдельные, не связанные друг с другом окна. Среди них оказалось Никино – на этот раз освещенное бледно-желтым светом, как будто не закрыты шторы.

Ское поднялся с карусели и подошел ближе к дому. Хорошо видна была люстра с пятью плафонами в виде цветков лилий. Неяркие лампы бросали световые круги на потолок.

В окне мелькнула чья-то фигура. Потом какое-то время видна была только люстра. Вскоре фигура подошла прямо к окну и принялась задергивать шторы. Фигура оказалась девичьей. Она быстро скрылась за тяжелыми темными шторами. Неужели это Ника? Что-то в ней изменилось. Ское не мог понять, что именно, поскольку совсем ее не разглядел. Ника. Значит, она дома. И он может подняться на второй этаж и позвонить в дверь. Хоть сейчас.

На асфальте возле Никиного подъезда лежала черная перчатка.

«Кто-то вызвал мир на дуэль, – подумал Ское. – А мир на дуэль не явился».

33

Когда совсем стемнело, Ское все еще был здесь. Это светлое окно в череде других окон было его немым собеседником.

Он включил на телефоне музыку – ту самую, которую сочинила Ника. Включил очень тихо, чтобы почти не слышать. Словно она звучит где-то далеко, и непонятно, правда ли звучит или это только кажется на фоне городского шума.

Когда музыка закончилась, Ское поднялся с карусельной скамеечки и направился к подъезду.

После звонка за дверью послышались шаги, но почти сразу затихли. Ское прислушивался, но не мог расслышать больше ни звука. Ника увидела его в глазок, но не пожелала открыть?

Ское позвонил еще раз. Подождал.

Когда отвернулся от двери, она вдруг отворилась – аккуратно и медленно. Ское обернулся. Из-за двери высунулось испуганное девичье лицо – курносый нос, смуглая кожа, темные волосы.

– Вы что-то хотели?

– Извините, – проговорил Ское. – Позовите, пожалуйста, Нику.

– Нику?

– Она здесь живет.

– Нет.

– Я видел ее в окне. Или…

– Здесь нет никого по имени Ника. Только я и родители.

Сейчас Ское заметил, что девушке от силы лет пятнадцать. Она шагнула одной ногой в подъезд и смотрела на него выжидательно.

– Раньше здесь жила семья Котомкиных – мать и дочь. Они переехали?

– Мы купили эту квартиру год назад, – ответила девушка. – И я не знаю, у кого, ведь я всего лишь подросток.

– Понятно, – Ское улыбнулся. – Позови кого-нибудь из родителей.

– Их нет дома. Есть собака, но она очень маленькая и разговаривать с вами не станет. Мне звонят, подождите! – девушка скрылась в квартире, оставив дверь приоткрытой. До Ское донеслась приглушенная мелодия. Мелодия оборвалась. Вскоре девушка, держа трубку возле уха, опять появилась в проеме.

– Да, мама. Здесь какой-то парень. Да нет же, не в квартире. Он не со мной, мама! Дослушай. Он спрашивает, кто жил в квартире до нас. А? Нет, я не могу так ему сказать, потому что я вежливая и добродушная. Сама ему скажи тогда! Даю трубку.

Девушка протянула Ское телефон. Он поднес его к уху.

– Что вам надо от моей дочери? – услышал он.

– Здравствуйте, – поздоровался Ское. – Простите…

– Немедленно уходите, а то я вызову полицию.

– Я пришел к девушке, что жила здесь до вас.

– Это вас не оправдывает. Все равно уходите.

– Я уйду, – пообещал Ское. – Скажите только, куда переехали Котомкины, у которых вы купили квартиру.

– Мы покупали через риелтора, молодой человек. Сейчас все так делают. Мы не знаем никаких Котомкиных, в глаза не видели прошлых хозяев.

– А телефон риелтора…

– Понятия не имею! – начала выходить из себя женщина. – Я не храню все телефоны, по которым когда-либо звонила. И уходите, оставьте в покое мою дочь!

– Хорошо, – согласился Ское.

Девушка выхватила у него из рук трубку, видимо, решив, что разговор между ее матерью и незнакомцем на этом исчерпан.

– Мама, нельзя так разговаривать с симпатичными парнями! – укоризненно проговорила она в трубку, зашла в квартиру и захлопнула дверь, видимо, решив, что разговор между нею и Ское тоже исчерпан.

Ское несколько секунд еще слышал ее невнятное бормотание за дверью.

Стал спускаться по лестнице, но в первом же пролете остановился у окна. Достал из кармана свой телефон, прощелкал адресную книгу до буквы «Н». Долго, нерешительно смотрел на экран, прежде чем нажать кнопку вызова, прежде чем позвонить Нике впервые за три года.

«Номер не обслуживается».

34

– Привет, Вадим.

– Ское?

– Можешь выйти?

– Выйти?

– Из дома. Я тут, под твоим окном.

Звонок сбросился. Ское убрал телефон в карман и прошелся по насыпной дорожке возле дома в одну и в другую сторону в ожидании Вадима. Через минуту распахнулись двери.

– Опять под окном и без серенады? – с порога пошутил Вадим. Тем не менее лицо его имело серьезное выражение.