Клуб Мефисто

К тому времени, когда они пересекли границу штата Нью-Йорк, наступила ночь. У Мауры вдруг зазвонил сотовый, но в темноте салона ей понадобилось некоторое время, чтобы отыскать его в сумке, где все лежало вперемешку.

– Доктор Айлз, – наконец ответила она.

– Маура, это я.

Услышав голос Даниэла, она почувствовала, как на щеках у нее выступила краска, и порадовалась, что в темноте Джейн не видит ее лица.

– Ко мне приходил детектив Фрост, – сказал Даниэл.

– Мне пришлось все рассказать им.

– Ну конечно пришлось. Жаль только, что ты сначала не позвонила мне сама. Ты должна была мне сказать.

– Прости. Тебе, должно быть, и правда было неловко узнать обо всем этом от него.

– Да нет, я имею в виду надпись на твоей двери. Я ведь и понятия не имел. Я сразу приехал бы к тебе. Нельзя было оставлять тебя одну, когда тут такое.

Она замолчала, остро ощутив, как Джейн прислушивается к каждому ее слову. И наверняка выразит свое «фи», когда они закончат разговор.

– Я только что заезжал к тебе, – сказал он. – Думал, ты дома.

– Сегодня ночью меня не будет.

– А где ты?

– Еду в машине вместе с Джейн. Олбани уже проехали.

– Вы что, в штате Нью-Йорк? Каким ветром вас туда занесло?

– Здесь нашли еще одну жертву. Мы думаем…

Джейн резко схватила Мауру за руку, как бы предостерегая – слишком много рассказывать не стоит. Джейн ему больше не доверяет, ведь он повел себя как обычный человек.

– Я не могу говорить об этом, – сказала она.

В трубке воцарилось молчание. Затем тишину нарушил его спокойный голос:

– Понимаю.

– Некоторые сведения мы не вправе разглашать.

– Не надо ничего объяснять. Я все знаю.

– Можно, я перезвоню тебе попозже? – «Когда никто не будет подслушивать».

– Это вовсе не обязательно, Маура.

– Но для меня это желательно. – «Для меня это необходимо».

Она нажала на отбой и опять уставилась в ночную мглу, которую пронзал свет передних фар их автомобиля. Вскоре они свернули с шоссе, и теперь их путь лежал на юго-запад – по дороге, тянувшейся через такие же однообразные заснеженные поля. Правда, здесь вообще не было никакого освещения, кроме разве что редких вспышек фар проносившихся мимо встречных машин да едва заметных огоньков отдаленных ферм.

– Надеюсь, ты не собираешься обсуждать с ним подробности дела? – спросила Джейн.

– Даже если мы и станем обсуждать что-то – он умеет держать язык за зубами. Я всегда ему доверяла.

– Да и я тоже.

– А теперь, значит, не доверяешь?

– Тобой руководит страсть, док. И сейчас не самое подходящее время прислушиваться к твоему мнению.

– Мы с тобой хорошо его знаем.

– Только я никогда не думала…

– Что он ляжет со мной в постель?

– Я просто говорю: вот ты думаешь, что знаешь человека. А потом он тебя удивляет. Выкинет чего-нибудь эдакое, чего от него никак не ждешь, и ты вдруг начинаешь понимать, что совсем не разбираешься в людях. В людях. Скажи ты мне еще пару месяцев назад, что отец бросит маму ради какой-то там фифы, я бы решила, ты чокнулась. Говорю тебе, люди – существа чертовски непостижимые. Даже те, кого мы любим.

– И ты перестала доверять Даниэлу.

– Особенно в том, что касается обета безбрачия.

– Я не о том. А о расследовании. Почему его нельзя посвящать в детали, которые касаются нас обоих.

– Он же не полицейский. И вникать в наши дела ему вовсе не обязательно.

– Он был у меня дома прошлой ночью. И надпись на двери его тоже касается.

– Ты имеешь в виду – «Я согрешила»?

Мауре в лицо ударила краска.

– Да, – только и сказала она.

Некоторое время они ехали молча, и единственное, что нарушало тишину, – шуршание колес по дороге и легкое шипение обогревателя в машине.

– Я уважала Брофи, ясно? – наконец заговорила Джейн. – Он много хорошего сделал для бостонской полиции. Когда на месте преступления требовался священник, он приезжал без всяких разговоров и в любое время дня и ночи. Да, он мне нравился.

– Тогда почему вдруг разонравился?

Джейн взглянула на нее:

– Дело в том, что и ты мне нравишься.

– Ну да, а по тебе этого не скажешь.

– Неужели? Видишь ли, когда ты вытворяешь что-то неожиданное, как сейчас, саморазрушительное, это заставляет меня мучиться сомнениями.

– Какими?

– Действительно ли хорошо я знаю тебя.