Клуб мотористов, крюк на крыше и почтмейстер

Стабров, ни секунды не сомневаясь, пошёл вперёд. Его провожатый, впрочем, идти не собирался. Отсюда и вправду открывался отличнейший вид. Но Сергей Петрович шёл, смотря себе под ноги, надеясь хоть на какие -то улики. И, ему повезло. напротив окон квартиры Пфальца он обнаружил застрявший карабин с куском верёвки. С трудом высвободив находку, полицейский чиновник спрятал её в свой портфель и вернулся к ожидавшему его человеку. Кузьма Иванович был не в лучшей форме, лицо приняло нездоровый желтоватый цвет.

– Вам плохо? – заботливо спросил Стабров, – пойдёмте вниз. И много ли народу здесь гуляет? На манер, так сказать, мартовских котов?

– Да никого не пускаем, кроме должностных лиц. Как можно! Надеюсь, всё хорошо, господин Стабров? Дворник, Николай Васильевич, говорил, что с неделю назад приходил полицейский, проверял порядок, не поленился на крышу залезть. Дворник дал ему ключ, он сам и ходил.

Сергей Петрович обрадовался ещё больше, даже не поверил. Не может же так везти, в самом деле! Его прямо за ручку приведут к злоумышленникам!

– К дворнику проводите?

– Да, конечно.

Опять пошли, только теперь вниз по лестнице чёрного хода, и оказались рядом с дворницкой. Кузьма Иванович позвонил в дверь, но Стабров услышал, как скребутся ивовые прутья по мостовой. Дворник был при деле. И точно, мужчина средних лет, в картузе, серой куртке и шароварах, с начищенными сапогами , украшенный главными достоинствами дворника- белом фартуком и жетоном. Трудился, поддерживая порядок.

– Вот и он, – представил Кузьма Иванович, – наш дворник, Николай Васильевич Пребатько.

– Стабров, Сергей Петрович. Николай Васильевич, нам бы переговорить?

– Так надо, значит надо, – не стал перечить помошник полиции, – пойдёмте.

Он открыл дверь, пропуская вперёд начальство. Ничего необычного, и жильё и подсобка для метел, лопат и другого инструмента. В комнате, со стенами, покрашенными в густо-зелёный свет, стояли железная кровать, немудрящий шкаф да три табурета. Такой же простой жестяной абажур закрывал электрическую лампочку.

– Садитесь, – предложил радушный хозяин, показывая на табурет.

Стабров же положил перед дворником коробку хороших папирос.

– Так кто приходил неделю назад, назвавшись полицейским? – спросил он.

– Так и жетон показал. Петров фамилия. А номер, я и не помню. Но ростом средний, подтянутый такой. Молодой, совсем, молодой лет двадцати нету. Я и, как положено, проводил. Он говорил, что мол, преступники появились, на крышах. И он ловит злодеев. Я и удивился, да чего скажешь? Начальству завсегда виднее.

– Опознать, значит, сможешь, Николай Васильевич?

– Да легко.

–А ни на кого он не похож, этот Петров?

– Да нет, ваше благородь, не приметил. Ловкий очень, да быстрый. Живой такой, прямо как ртуть.

– Кто ещё вхож в дом ? Точильщик, стекольшик там, плотник или молочница?

– Так… Молочница- Дрёмова Зоя Павловна, а точильщик, он раз в неделю заходит, Юрий Родькин.

– Молочница, верно, каждый день приходит?

– Так и есть.

– Завтра у тебя человек из Сыскной полиции посидит. А ты молчок, скажешь, мол плотник. Понял? – строго проговорил Стабров, и смотрел прямо в глаза дворника.

– Да как не понять… – слегка огорчился Васильич.

– Ну, бывай. Да помни всё, и помалкивай.

Стабров вернулся в квартиру, и здесь Анна Аркадьевна была просто в центре внимания. Как он расслышал краем уха, рассказывала невероятные китайские легенды, и угощала своим чаем. Ксения Михайловна взяла визитную карточку магазина «Зелёная черепаха». И здесь китаянка не упустила свою выгоду и возможности. Сергей Петрович тоже отведал чай, бывшим просто великолепным « Лепестком Дракона»

Понедельник- день нелёгкий

Сергей Петрович встал рано, умылся, и принялся за каждодневную физическую гимнастику. Гири, именно гири были его страстью в деле оздоровления. Четырёх пудовые изделия мастерских Златоуста честно достались ему в качестве приза в Цирке. Сначала он отжался от пола, разминаясь, затем принялся поднимать гири попеременно, левой и правой рукой. Ну а закончил одновременным поднятием веса обеими руками.

В это время Юйлань практиковала своё тайдзицуань, доводя технику до совершенства. Это требовало времени, но зато дисциплинировало. Сергей Петрович был уверен в себе, и своей прелестной даме. В Москве среди аристократов была некоторая мода на балерин. Как это не цинично, это было вполне объяснимо- собственно не было секретов, скрываемыми объемными платьями и юбками. Да и сложены танцовщицы были великолепно. Ну и к чему Стаброву всё это? Право слово, нелогично.