Клуб обреченных

— Жива, — с трудом выговорила та, высовывая из окна своей машины белое лицо с кровоподтеком на лбу. Вероятно, при ударе о кореневскую машину Наташу хорошо приложило к лобовому стеклу. — Башка только… вот.

— Весело с вами, ребята, — сообщила я. — Георгий Павлович, я думаю, вы не удивитесь, если я посоветую вам не ночевать дома.

— Да. Я думаю, нам стоит поехать к брату. К Олегу.

— Ку-у-уда? В СИЗО, что ли?

— Да нет, я не так выразился. В офис его фирмы. Меня там очень хорошо знают и наверняка пропустят. Там до нас не доберутся. Хотя… арестовали же его там сегодня.

— В «Скат» так в «Скат», — произнесла я. — Об одном я только жалею.

— О чем?

— Что я взяла с собой Наташку. Свихнется девка совсем от таких… сборов на Ибицу.

— Вы-то тоже в отпуску, Юля, не забывайте, — сказал Коренев и сел в машину. — А я, в свою очередь, уж точно не забуду, что вы спасли мне жизнь.

Где уж забыть, с горечью подумала я.

* * *

— Это Белозерский.

Сказав это, Георгий Павлович энергично прошелся по «скатовскому» кабинету своего арестованного двоюродного брата, повернулся на каблуках, а потом неподвижно встал у массивного шкафа, заложив руки за спину. Взгляд Коренева был спокоен, и вряд ли кто-либо смог бы определить, что творится в душе этого человека.

— Почему вы так думаете? — в тон ему спросила я.

— Потому что больше некому. Только Белозерский знал, в какое время, по какой дороге и куда я поеду с базы. Знал, потому что именно он показательно уволил меня и велел уехать с базы. А та встреча, которую нам приготовили те хлопцы на «КамАЗе», требует предварительной подготовки и точной информации: клиент выехал, будет около вас через пятнадцать минут.

— Но зачем Белозерскому убивать вас?

Коренев пожал плечами:

— Пока не готов объяснить это вам. Верно, он думал, что могу прийти к выводам, которые погубят его, Белозерского.

— Какие, например?

— Да хотя бы то, что Шевцову колют какой-то препарат по прямому указанию Белозерского, и это скрывают и от меня, и от президента клуба. В курсе только Белозерский и Нилов. Ну и, разумеется, сам Шевцов.

— Что? — воскликнула я.

— Да вы еще многого не знаете. Дело в том, что когда вы привезли Шевцова на базу, я тотчас же определил, что у Шевцова — вы не поверите — обычная наркотическая ломка, но только она наступила не от героина или кокаина, а какого-то несравненно более изощренного и тонкого наркотика, не оказывающего на человека такого непосредственного и грубого воздействия. Я опытный спец, я давно подозревал, что с Шевцовым что-то неладно. Пару раз находил в его номере использованные шприцы. Спрашивал у него напрямик, а за Андрея всякий раз отвечал Нилов. Дескать, это я ему витамины колю внутримышечно!

— Нилов?

— Нилов! А однажды я устроил скандал, так пришел Белозерский и заявил, что Шевцов принимает витамины по предписанию клубного врача. И выволок мне под ясны очи этого Котова, которого непонятно зачем вообще держат в клубе, потому как трезвым он бывает примерно раз в год. Да и тот год — високосный.

— Интересные вещи рассказываете, Георгий Павлович, — произнесла я. — И что же?

— Сегодня я собственными глазами видел, как Нилов делал инъекцию Шевцову. Тот ожил прямо на глазах. Меня они не видели, я вышел к ним и спросил, что это за препарат, и что я, как главный тренер, обязан это знать. И еще добавил, чтобы они даже не заикались ни о каких витаминах: я что, витамин не отличу от стимулятора?

— То есть Нилов колет Шевцову стимулятор? И плохо Андрею стало не только потому, что он накануне напился, а еще и потому, что стимулятор требуется ему постоянно и он без него не может жить?

Глаза Коренева потускнели. Я покачала головой, и тут же вспомнилось пепельно-серое лицо Шевцова на подушках в самсоновской квартире, кровь в углах его рта, а потом слова, произнесенные бледными, как плохо пропеченное тесто, губами: «Я не могу жить без… Мне не хватает…» — и тут же его прервал Нилов: «Врача не хватает!»

— Вот после этого скандала Белозерский долго беседовал со мной, говорил всякую чепуху, а потом я сказал, что больше так работать не намерен… с моим лучшим игроком делают черт-те что, да еще тайно от меня… нет, я так работать не могу! И тогда он сказал, холодно так: «Ну что же, Георгий Павлович, пишите заявление об отставке».

— И вы написали?

— Написал.

— Что же это за тайна с шевцовским допингом, если вас сразу же после отставки приговаривают к смерти? — спросила я. — Непонятно. Белозерский меньше всего напоминает мне человека, который способен кого-то заказать. Но это все личные, субъективные эмоции. Значит, вы подумывали о том, что Белозерский играет в какие-то свои темные игры?

— Я подумал об этом напрямую только после покушения на дороге. Ну никто не мог знать, как и когда я поеду с базы! И еще… если бы вы видели, с каким лицом он читал мое заявление об отставке, которое он должен представить на подпись президенту клуба Горелову!

— А вдруг Горелов не подпишет?

Лицо Коренева искривилось мгновенной презрительной улыбкой: