Клуб одиноких сердец

Отчасти еще и поэтому Руби чувствовала себя подлой обманщицей. Перед самым отлетом из Хитроу она позвонила домой с искренним намерением сказать маме о своих планах. Но сначала миссис Тейлор подробно рассказывала о насморке малютки Лорены, потом долго сокрушалась по поводу радикулита мистера Тейлора, отравляющего ему радость игры в гольф, а затем возмущалась соседским мальчишкой, который исцарапал их новенький «вольво». Руби так и не удалось выбрать подходящий момент, чтобы вставить мимоходом: «Кстати, мама, в Америке я собираюсь повидаться с моим родным братом».

Возможно, оно и к лучшему, ведь еще не известно, является ли Натаниел Баркер ее братом. Так зачем раньше времени расстраивать маму (а она непременно расстроится, если выяснится, что Руби ошиблась, и Баркеры не имеют к ней никакого отношения).

Трехминутный разговор подошел к концу. Мама пожелала Руби счастливого пути и сказала: «Мы все тебя очень любим». Эти слова миссис Тейлор произносила всякий раз, когда кто-нибудь из ее дочерей отправлялся в путешествие на самолете, — на случай авиакатастрофы, как подозревала Руби.

Десять часов спустя самолет приземлился в Колорадо. Аэропорт Денвера находился в пустыне. Белые куполообразные крыши терминала были похожи на флотилию парусных кораблей, парящих в воздухе у самого подножия Скалистых гор. Мэри ненадолго очнулась. Ее хватило на то, чтобы получить багаж и добрести до стоянки такси. Едва забравшись в машину, она повалилась на заднее сиденье и моментально отключилась.

Дорога в город заняла около часа. Руби уже бывала однажды в Америке. Тогда ей только исполнилось шестнадцать. Во время школьных каникул они всей семьей поехали в Нью-Йорк. Предполагалось, что для девочек это будет сказочное путешествие. Но Руби, вместо того чтобы смотреть по сторонам и набираться впечатлений, все время провела в тоске по оставшемуся дома бойфренду.

Колорадские просторы составляли разительный контраст бетонным каньонам Бродвея и Пятой авеню, но при этом почему-то казались странно знакомыми. Может быть, оттого, что все эти американские красоты Руби тысячу раз видела по телевизору? Или в ней проснулся голос крови? «Моя мама ходила вон по той улице, сидела на скамейке вон в том парке, она делала покупки в магазине на углу и видела те же дома, которые сейчас вижу я…»

— Бывали раньше в Колорадо? — спросил благодушно настроенный таксист.

— Удивительно, такое чувство, что бывала, — усмехнулась Руби.

В отеле ощущение дежавю только усилилось: мягкий, приглушенный свет в вестибюле, благодаря которому потертости и прорехи в ситцевой обивке диванов не так бросались в глаза; обшарпанные журнальные столики, заваленные туристическими проспектами; на стене доска с прикнопленными к ней объявлениями (в одном сообщалось о международной конференции «Интернейшнл труп», другое извещало о ежегодном бале, который устраивает Денверская ассоциация фермеров молочного животноводства) — подобный отель вы можете встретить в любом городе в любой точке мира.

Руби поднялась в свой номер — стандартная коробка, стены цвета беж и окно с видом на унылую парковку. На тумбочке возле кровати стоял небольшой букетик роз. Поначалу Руби решила, что таким образом администрация отеля приветствует участников конференции, однако к цветам была приложена карточка: «Добро пожаловать в Денвер. С нетерпением ждем встречи. Розалия и Натаниел Баркер».

Еще по дороге в отель Руби не была уверена, что в последнюю секунду не отменит встречу. Можно сказать, что конференция затянулась, и в воскресенье у нее не будет времени на поездку в Боулдер. В конце концов, можно просто отправить Розалии письмо — благо ноутбук Руби привезла с собой — и прикинуться, что она вообще не уезжала из Лондона. Но сейчас, глядя на веселые чайные розочки, Руби поняла: отступать некуда.

26

— Ты бы ответил на такое объявление? — спросила Лу.

— Какое? — спросил Мартин.

Они сидели за столиком в «Кафе руж». Лу развернула перед ним свежий номер «Обсервера» и подчеркнула фломастером две строчки в колонке «Ищу сердечного друга».

• Страстная любительница кошек, вегетарианка, 32 года, ищет родственную душу, рожденную под знаком Рыб.

Мартин сморщил нос.

— Кошки, гороскопы, тридцать с хвостиком. М-м, нет, не для меня.

— Я так и думала, — вздохнула Лу. — Надеюсь, ей все же повезет.

— Кому?

— Эрике. Помнишь, с моей работы?

— Почему бы и нет. Ты спросила мое мнение. Но может, именно сейчас ей названивает какой-нибудь кошколюбивый рыбак-вегетарианец, — сказал Мартин и подозрительно покосился на Лу. — Ты, часом, не ввязалась в новое сватовство? Знаешь же, чем это кончается.

— Не знаю, — улыбнулась Лу. — Ты никогда не рассказывал, чем закончился вечер с Синди.

Мартин испуганно оглянулся по сторонам.

— Когда-нибудь эта история появится в моих мемуарах. — Он бросил взгляд на часы. — Два, значит, в Колорадо семь утра. Во сколько она встречается с Баркерами?

— Не раньше двенадцати.

— Как думаешь, с ней все в порядке?