Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева

Ну, а потом общага, дружину под ружье и на полночи

шурум-бурум до потолка, чтоб никаких сомнений не

возникало, а чем же занимался командир отряда

комсомольско-молодежного в тот злополучный вечер? Чем?

Чем? Боролся за здоровый быт, конечно.

А глазки? Зенки как живые получились, с огоньком,

только не поломойку к месту пригвоздили, не тете Маше с

тряпкой подмигнули, увы, стал строить бюст голубенькие

собранью ежегодному отличников и именных стипендиатов.

Ох, засмущал, защекотал, игрун проклятый.

Такое совпадение. Да, без шума лишнего было бы

лучше, но с другой стороны, нет худа без э… м… ну, в общем,

не любили, приходится сознаться, не любили, товарищи по

ратному труду старлея Макунько.

Но, впрочем, все это домыслы, догадки, пища для

размышленья (жеванья и поплевывания) полковнику

П..т..икову. Кто виноват, был ли тут умысел или досадный,

обидный, запаркой и горячкой объяснимый недосмотр? Да,

это с одной стороны. С другой же, сомненья возникали по

поводу профессиональной попросту пригодности и

соответствия высокой должности и званию, такие, вроде бы,

надежды подававшего т. Макунько. Ну, в самом деле, нужен

ли, не то чтоб в Управленьи областном, вообще, так сказать, в

органах, болван, способный полагать, будто бы нечто, навроде

озаренья или прозренья может случаться, иметь место,

происходить с кем-либо, когда-либо, без надлежащей санкции

тех, кто, как говорится, компетентен?

Ах, опростоволосился, в калошу сел Витюля.

Спортсмен в плаще с кокеткой. Хорошо еще начальству (и это

несмотря на всю серьезность служебного расследования) так

никогда и не откроется вся пропасть мальчишества и

полоротости офицера в погонах с созвездьем скромным. Так и

не будет знать никто, что время коротали перед докладом

А…ский с Бл…овом, прослушивая вновь и вновь очередную

пленочку, на сей раз запись свежую беседы уполномоченного

с разжалованным активистом в кабинете ректора ЮГИ.

Особенно вот это место нравилось:

— Не помните?

— Не помню.

— А если постараться?

— Я стараюсь.

— А если поднапрячься?

— Напрягаюсь.

Тут старший званием демонстративно мять бумажку

начинал, а младший весело показывал глазами, мол, не

хватает, мало.

Ну, в общем, отпустить пришлось Госстраха, и

пропуск выписать, и извиниться в тот же вечер. Увы, увы. А

Кима, Потомка, инкогнито в рядах студенчества, не стали на

ночь глядя беспокоить. Лишь утром в квартире с видом на

проспект Октябрьский, необитаемой как-будто, но регулярно

посещаемой разнообразными субъектами (при абсолютном

безразличии к сему и участкового, и домоуправления) с

постели холостяцкой юношу подняли, цивильным не чета,

настойчивые, унтер-офицерские звонки зеленого, как мина

полковая аппарата.

— Можешь идти в общагу досыпать, — не представляясь

и не здороваясь, поздравил с окончаньем карантина

самодостаточный и грубый баритон, но, впрочем, тут же

потеплел и со смешком, вполне приятельским, добавил:

— А немчура-дружок тебя продал, сдал-таки, сдал фриц

недобитый.

Короче, пропустили дискотеку, пропустили оба такое

мировое мероприятие. А Лера Додд, помощник режиссера,

ассистент, исполнила служебный долг и потогонного

тропического ритуала не дожидаясь окончания, собралась под

там-тамы и кимвалы, во мраке, незаметно, сделать ноги. Уйти,

свалить, исчезнуть.

И надо было-то всего — тихонько юркнуть в красный

уголок, пакетик пластиковый со стола, не зажигая света,

прихватить, и ходу, ходу.

Но пас ее не зря, тень не напрасно неподвижную, что

справа у пульта весь вечер в поле зрения держал жиртрест,

герой сегодняшнего дня, Громов Толян.

Валера — только за полиэтилен, замочек щелкнул за

спиной, свет вспыхнул и снова, второй раз, батюшки, за этот

идиотский день, поплыло, потекло в улыбке сало.

Он приближался, он брать любил вот так, и по

другому просто не умел. А баба? Она, известно, всем дает, так

чем он хуже, елки-палки.

— Ты хоть бы выпить притащил, что так-то сразу?

Выпить? Кричать бессмысленно, все окна

зарешочены, замок только ключом можно открыть хоть с той,

хоть с этой стороны…

— Остался "Херес" наверху, ты будешь?

— Давай.

— Один момент, только без глупостей, договорились?

Щеколда щелкнула. Минута выиграна. А эта парочка

столов зачем в углу там друг на друге? Разминку проводили?

Репетировали танцы? Или же просто развернуться было

негде? Теперь не важно, главное — поставить на попа тяжелый

верхний… так, так… еще… еще… чуть ближе к подоконнику…

огонь!

Эх, только-только члены и кандидаты в члены

политбюро, работы исключительной издательства "Плакат", в

полном составе, дружно стали для улучшения обзора и

конвекции расстегивать партийный шевиот, девка-оторва

опрокинула, в окно столкнула двухтумбовый и вместе со

стеклом стальную халтуру, тяп-ляпство из гнутых прутьев

высадила.

Пока-пока-покачивая перьями на шляпах,

Судьбе не раз шепнем, — на теплый, пыльный суглинок

мая приземляясь, колени выпрямляя и отряхиваясь:

— Чао!

СУББОТА

часть третья

ЛЕРА

Он позвонил в субботу. Валера только-только

закончила беседу глупую и утомительную со свиньей,

внезапно объявившимся и алчущим общения немедленного,

тесного, подонком Симой Швец-Царевым.

— Ну что, кинозвезда, должок-то будем отдавать?