Клуб одиноких зомби

Валерия ощущала внутренний зов покинуть уютную квартиру и поехать к Большому театру на встречу с Даниилом Святославовичем. Она понимала, что надеяться на его помощь – это самообман, она зависела от него и жить без подпитки числовыми кодировками не могла. Числа вошли в ее подсознание, как наркотики в кровь, и сейчас было что-то вроде ломки.

Боль от кошачьего укуса ушла на дальний план. Валерия кое-как залепила ранку пластырем, критически посмотрела на испорченные брюки. Не в силах воспротивиться зову магического числового ряда, боясь опоздать на встречу, Валерия решила, что нет времени на переодевание, и подошла к двери. «Никто не обратит внимания на маленькие дырочки от кошачьих зубов и на пятна от крови, – подумала Валерия. – Абдуллу жалко, если я не вернусь, что с ним будет? Если Толик до сих пор не вернулся, значит его больше нет». Дальше жалостливой мысли о персидском коте Валерия не пошла, отпустить его из заточения она не решилась, открыла дверь, секунду поколебалась и все же шагнула прочь.

Через пять минут она уже выезжала из подземного гаража, надеясь не опоздать на встречу. Валерия поймала себя на мысли, что обращает внимание на номера всех машин, идущих на обгон исключительно из-за того, чтобы рассмотреть цифры на еще несчитанных номерах.

Ее закодированный мозг искал лекарства, но встречающиеся числовые комбинации не могли удовлетворить Валерию. Она не получала того импульса, который оказал бы должного воздействия на ее подсознание. Валерия не знала, как жить дальше, когда ее «опека» над одинокими людьми вышла из-под контроля. Она не знала свой собственный код, а потому не могла быть хозяйкой своих внутренних вибраций. Этот код подобрал к ней Даниил Святославович, и он знал, каким образом можно управлять психикой Валерии, а еще он знал, как привести в действие установку на уничтожение...

Валерию обогнал ярко-красный автомобиль. Она не успела заметить его номера, но почувствовала в себе страстное желание узнать комбинацию именно этих букв и цифр. Она увеличила скорость и стала преследовать алый «Порше».

Валерия даже не заметила, что проскочила Петровку и в погоне за ярко-красным автомобилем стала отдаляться от Большого театра. А его водитель был настоящим лихачом и счастливчиком! Он успевал проскакивать перекрестки на зеленый и на красный. Она попадала все время на красный. Она почти выпустила из виду «Порше», но он припарковался у супермаркета, а Валерия подъехала, когда водитель уже зашел в магазин. Но он ей не был нужен, ее интересовали только номера машины, точнее их числовая сущность. Валерия пристроилась рядом, вышла из машины, подошла к ярко-красному «Порше» спереди и, наконец, считала интересующие ее числа.

Она почувствовала в себе какие-то внутренние изменения, но пока не могла себе объяснить, какое именно влияние они на нее оказали. Она смотрела на автомобильные номера, впитывая в себя всю сущность этих чисел, у них были вибрации, сходные с теми, что управляли психикой Валерии.

Она стояла так до тех пор, пока «Порше» не стал двигаться с места. Валерия даже не заметила, как вернулся водитель и сел в машину. Она даже не обратила внимания, как он выглядел, да и вообще это могла быть женщина, а не мужчина. Но для Валерии это не имело никакого значения, она не стала снова преследовать «Порше», она даже не села в свой автомобиль, она решила поступить иначе...

* * *

Вероятно, Голявин проскочил в мою палату незамеченным. Но после того, как Тося увидела его у меня, она рассказала об этом всем, кто был в воскресный день в больнице. К нам постоянно заглядывали и заходили под разными предлогами те медработники, которым не повезло с графиком и потому последнее летнее воскресенье проводили не на природе и даже не дома, а в больнице. Исключением была лишь Наталья Евгеньевна, наверняка слух о визите ко мне Голявина дошел и до нее, но, будучи очень деликатным человеком, она стала единственным, кто не засвидетельствовал нам своего почтения.

Пришла даже Людмила из приемного отделения, чтобы уточнить, когда меня выпишут.

– Да, я думаю, что завтра выпишут, – сказал ей Александр Геннадиевич. – Конечно, если не произойдет что-нибудь экстраординарное.

– Я завтра выходная, – с сожалением сказала Людмила. – Как же быть с гонгом? Ты еще не раздумала его забирать?

– Нет, нет. Я готова купить его за любые деньги, – ответила я, очень удивив этим Голявина.

– Ой, да, что ты! – смутилась Людмила. – Мне надо освободить квартиру. Муж говорил, что его коллекцию нельзя продавать, а все инструменты надо пристроить в хорошие руки, как будто речь шла о живых существах, ну о кошечках или собаках.

– Не сомневайтесь, мои руки как раз такие, – успокоила я медсестру и еще больше удивила Голявина.

– А я и не сомневаюсь, – громогласно сказала Людмила, вдруг всплеснула руками, и почти крикнула: – Придумала! Я сейчас позвоню сыну и попрошу, чтобы он привез тамтам...

– Простите, я еще раз уточню... у вас дома есть гонг именно северо-американских индейцев?