Клуб патриотов

— Не стоит благодарности. Это же эгоизм чистой воды: если они промахнутся в следующий раз, то могут попасть в меня. — Улыбнувшись, он снял халат и закатал по локоть рукава рубашки. Вернувшись к столику, доктор взял приготовленный раствор и начал обрабатывать рану. — Так на какой вы неделе, говорите?

Дженни отвернулась.

— На восьмой.

— И чувствуете себя неважно?

— Ужасно. Но только по утрам. К обеду проходит.

— А кого хотите — мальчика или девочку?

— Все равно, главное, чтоб здоровенький, — ответила Дженни, хотя почему-то была уверена, что родится мальчик. Положив руку на живот, она уже ощущала его, хотя он еще не шевелился и не бил ножками. Еще слишком маленький. Но она чувствовала, как ребенок растет. По утрам она ощущала, как он забирает все ее соки, и ее начинало тошнить, но вечерами все было по-другому. Ровно в шесть вечера — как по часам — она испытывала удивительно благостное состояние, которое иначе как эйфорией не назовешь. И эта радость продолжалась до тех пор, пока Дженни не засыпала.

— Он знает?

— Том? Хотела рассказать ему сегодня утром, но затем… все повернулось по-другому.

— Я уверен, он будет в восторге.

— Конечно… он обрадуется.

Патель прикрепил пластырь с местным анестетиком. Дженни почувствовала легкое пощипывание, и плечо стало заметно неметь. Доктор взял пинцет и начал аккуратно счищать верхние слои раны.

— Одно хорошо, — произнес он. — Эта рана — ничто по сравнению с родами.

— Один или два куска? — спросил продавец.

Болден взглянул на меню над микроволновками: кусок обычной пиццы стоил два доллара двадцать пять центов, а пиццы пепперони — два доллара семьдесят пять центов.

— Один. Пепперони и «Доктор Пеппер». С собой.

— Следующий!

Болден проскользнул вдоль прилавка. В пиццерии было тепло и душно. Пахло печеными томатами, чесноком и горячим сыром. Несмотря на восхитительный аромат, есть не хотелось. В голове будто грохотал бурильный молоток. От взрыва в глаза попал песок, и теперь они болели и слезились. Кассирша пробила чек. Болден оплатил его и сел за столик у стены, дожидаясь, когда будет готова пицца. На холодильнике с напитками работал телевизор, передавали дневные новости.

«Четвертый канал новостей получил в свое распоряжение видеозапись, на которой запечатлено жуткое убийство Соломона Вайса», — объявила диктор.

Болден посмотрел на экран.

«Вайс, председатель и соучредитель процветающего инвестиционного банка „Харрингтон Вайс“, был застрелен сегодня утром во время спора с одним из руководителей отдела. Предупреждаем зрителей, что это запись с камеры внутреннего наблюдения и для эфира ее не редактировали».

Болден смотрел утренние события так, как их записала камера наблюдения над дверью. Всего десять секунд: Болден борется с охранником, звучит выстрел, и Сол Вайс падает на пол. Однако происходящее на экране имело одно существенное отличие от того, что произошло в действительности: головы охранника и Болдена поменялись местами. Теперь все увидели, что Сола Вайса застрелил Томас Болден. Через несколько секунд диктор подтвердила:

«Подозреваемому Томасу Болдену, тридцати двух лет, удалось бежать, он вооружен и опасен. Если вы располагаете информацией о местонахождении Болдена, позвоните по телефону на экране».

Затем появилась фотография Болдена во весь экран. Самая последняя, сделанная им на паспорт. Сразу возник вопрос: как она к ним попала? Давно он уже не смотрел в объектив в таком жутком виде. В тот раз он фотографировался после «ночного бдения» в кабинете поверенного, где выверял положения меморандума о размещении ценных бумаг. На фотографии он был бледный, с темными кругами вокруг глаз. Вид довольно угрожающий, — в общем, настоящий убийца.

— Ваш заказ, сэр.

Продавец вручил Болдену пакет.

Кассирша, смотревшая новости вместе с Болденом, взглянула в его сторону, затем снова на экран. По телевизору все еще показывали фотографию Томаса Болдена, убийцы Сола Вайса.

— Это вы, — негромко произнесла кассирша.

— Да нет, просто похож, — ответил Болден, направляясь к выходу.

— Это вы, — снова повторила она. — Это он! — объявила она всем, на этот раз громко, словно, проверив лотерейный билет, вдруг поняла, что выиграла джекпот, — Господи, это он!

Через четверть часа доктор Патель вернулся в перевязочную.

— Рад сообщить вам, что в приемном покое никаких злодеев не замечено. Никого с пулеметами, мачете и ручными гранатами.

— А как насчет ружей для охоты на слонов?

— Придется вернуться и проверить. Но у меня есть для вас и приятная новость: здесь ваш брат, Дэниел. Его привезла полиция. И он очень за вас волнуется.

Дженни почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

— Мой брат живет в Канзас-Сити.

— Высокий мужчина, светловолосый, довольно приятной наружности. Я только что говорил с ним в вестибюле. Оказывается, вы уже имели дело с оружием. Он рассказал мне, как однажды вы прострелили ему щеку из пневматического пистолета. Не скажу, что заметил семейное сходство, но, уверен, он о вас позаботится.