Клуб победителей (СИ)

Соседка хотела еще что-то добавить, мотивировать свой ответ, но Караев стукнул кулаком по столику, так что пластиковый стакан из-под сока упал на пол и разразился пьяными слезами. Мгновение она испуганно смотрела на него с приоткрытым от удивления ртом, а потом, так и не найдя в себе смелости, чтобы спросить, что случилось, уставилась в журнал.

Глава 51

Когда Ася уверенно вышла из вагона поезда, Максим с трудом узнал ее. На ней был короткий жакетик из лисы и черные обтягивающие джинсы, заправленные в ботфорты на высоких каблуках. Волосы, поднятые над чистым лбом, спускались по плечам локонами, перепутываясь с лисьим мехом. Карие глаза светились от возбуждения и радости. В отличие от него, скованного смущением, Ася чувствовала себя совершенно свободно. Даже поцеловала его в щеку. Ему хотелось сказать ей изысканный комплимент, но он смог пробормотать лишь банальное «хорошо выглядишь». Девушка улыбнулась, показав мелкие ровные зубки, и огляделась по сторонам.

— Ты не поверишь, как я рада, что приехала. Знаешь, ведь тогда, когда мы с мамой садились в поезд на этом же вокзале, я запретила себе плакать. Дала слово, что выберусь из этой ситуации и приеду в Москву победительницей. И вот сегодня, когда поезд подходил к станции, я очень гордилась собой. Жизнь повернулась ко мне спиной, но я прошла через это.

Максим обнял ее за плечи, чувствуя, как смущение отступает и радость, которую он никогда не чувствовал в присутствии другой девушки, затопляет каждую клеточку его существа. Да и не было у него никаких девушек. Только она, его Ася.

— Я тоже горжусь тобой, — сказал он.

— Куда мы пойдем? — лукаво сверкая глазами, спросила бывшая соседка.

— Есть хороший ресторанчик недалеко от метро «Пушкинская». Называется «Венеция». Там неплохо готовят пиццу и спагетти. Если ты, конечно, любишь итальянскую еду.

Ася захлопала в ладоши от удовольствия и призналась, что обожает пиццу.

Когда они вышли из метро к памятнику Пушкина, девушка остановилась, оглядываясь вокруг.

— Раньше я часто приезжала сюда с подружками в кино или Макдональдс. Мне казалось, что здесь так круто. Смотрела на окна домов и завидовала людям, которым посчастливилось жить здесь. Знаешь, я ведь ненавидела Кузьминки. Не знала, что нас вообще выкинут из Москвы.

Макс сжал ее руку.

— Мы постараемся вернуть твою квартиру.

Девушка помотала головой.

— Не будем сейчас об этом. Вот так бы стояла и смотрела. А потом пошла бы гулять по бульварам.

— Так пойдем?

— Нет, сначала пойдем в твою «Венецию». Очень кушать хочется.

Они сидели в кафешке и обменивались новостями, забыв про остывающую пиццу. Макс помрачнел лишь тогда, когда признался, что найти Евгения пока не удалось. Эвелина позвонила только один раз и виноватым голосом сообщила, что ради дочери остается с мужем. О Лычкине она ничего не знает. Максим чувствовал, что история как-то сама собой сходит на нет. Он просматривал газеты и слушал новости, но никто не упоминал про скандал, связанный с организацией «Дотянись до успеха», словно ее никогда не существовало.

Выслушав его, Ася уставилась на куклу, одетую в венецианское платье, которой восхищалась, когда они вошли, но он чувствовал, что девушка думает об отце и расстроена отсутствием сведений о нем.

— Прости меня, я виноват. Думал, на следующий день мы снова встретимся и продолжим нашу борьбу. Но оказалось, что это никому не нужно.

Ася накрыла ладонью его руку, лежащую на скатерти.

— Ты не должен винить себя. Ты и так много сделал для моего отца. А я только злилась на него. Считала, что он поступил, как лох. Доверился непонятно кому. Но он был очень доверчивым и добрым. Раньше мы часто гуляли в парке, кормили уток и разговаривали обо всем. А потом я выросла, стала стесняться. Отдалилась. А когда папа потерял работу, приняла мамину сторону. — она схватила бокал с домашним вином и отпила большой глоток. — Однажды даже назвала его вслух лузером. Тогда я до смерти завидовала своей подружке, потому что родители ей все покупали. По выходным они всей семьей ужинали в ресторанах, а мой отец надевал фартук и вставал к плите. — по Асиному лицу потекли слезы, она всхлипнула, но продолжила. — Ты думаешь, я рассказываю тебе все это, потому что мне надо выговориться? Нет. Я просто хочу, чтобы ты знал, какая я на самом деле и не строил иллюзий. Вот мой отец строил иллюзии насчет меня, а я предала его. — Ася шмыгнула носом. — А готовил папа лучше, чем в любом ресторане, потому что делал это для нас с мамой. Хотел доставить нам радость. Ему ничего не нужно было для себя. Ни-че-го. — она выскочила из-за стола.

Максим, ошарашенный Асиным внезапным переходом от счастливо-возбужденного состояния к отчаянию, тупо смотрел на ее рыжий жилетик, оставшийся висеть на стуле. Ему вдруг показалось, что сбросив его вместе с маской самоуверенности и желанием показать, какая она сильная, его знакомая вновь стала ранимой и любящей, какой и была на самом деле. Под пушистой шкуркой скрывалось думающее и страдающее существо, жаждущее прощения и понимания.