Клуб путешествий. Записки командора и других путешественников (сборник)

Мне хотелось посмотреть на чудо: как это можно было построить в пустыне целый город с небоскребами, кинотеатрами, торговыми центрами? Увидеть собственными глазами, на что же были потрачены сотни и сотни миллиардов?

* * *

Была у меня еще одна цель: показать сыну пустыню. Но не просто так показать.

Один из дней в наших совместных с ним майских каникулах, совпадал с его восьмилетием. Я решил устроить ему встречу с самим собой. Подарить ему эмоцию, подарить ощущение одиночества. Одиночество – это ведь не страшно. Это состояние, которое должен принять в себе каждый человек, рано или поздно. Если ты научишься быть спокойным и самодостаточным наедине с собой, тебе будет намного легче жить. Ты не будешь зависеть от переживаний по поводу несчастной любви, от потери друзей, от информационного вакуума.

Полностью зависимость не пройдет, конечно, но в целом будет не так больно.

Для того, чтобы побыть наедине с собой, пустыня – идеальное место.

И восемь лет – это подходящий возраст для такого опыта.

Великолепная дорога, ведущая из Дохи в Сахару обрывается неожиданно. Просто заканчивается асфальт, и все.

Водитель припарковался у верблюдов и цистерны с питьевой водой и выпустил воздух из шин.

Теперь наш джип медленно взбирается на высоченный холм из песка и, под прямым углом стремительно катится вниз. Водитель устраивает настоящую гонку и периодически поглядывает на нас через зеркало. Мы с сыном хоть и смеемся в голос, но на самом деле нам страшно. Я нарочито громко веселюсь и шучу, чтобы мой страх не передался ему.

Воздух как вода. Он волнуется и искажает горизонт.

Мы проезжаем небольшой палаточный лагерь… даже не знаю, как их назвать… «сандбордистов»? Возле трех клетчатых палаток, наполовину занесенных песком, стоят сноуборды.

Мы добрались до границы Катара и Саудовской Аравии. Сделали привал.

Мальчик сам отошел подальше от джипа и присел на горке. Я курил и издалека наблюдал за ним. Все затевалось ради этих пяти минут раскаленной тишины.

В небе стремительно пролетел самолет-невидимка «Стелс». Он уже почти скрылся из поля нашего зрения, когда на нас обрушился запоздавший рокот его турбин. (см. фото 75)

Фото 75. Была у меня еще одна цель: показать сыну пустыню…

* * *

Вечером мы бродим по городу. Абдул показывает нам секретную Доху. Вот старинный городской рынок. Его закоулки. Здесь смешиваются сытые горожане и гордые бедуины. Здесь происходит общение. Здесь обмениваются новостями. Здесь можно купить все и продать все. Все, что дозволяет Коран.

Арабские духи, сделанные исключительно из масел. Религия исключает спиртосодержащую основу. Выбор духов – невероятный. Полки лавки заставлены флаконами, переполнены, как холодильник, после посещения магазина «Ашан».

В большом количестве продаются хиджабы, паранджи, накидки для мужчин, диждахи. Кастрюли и сковородки из Индии. Специи с Занзибара. Огромные казаны для приготовления свадебного плова.

Мы зашли в лавку с игрушками. Сына, как ни странно, не заинтересовало ровным счетом ничего. Пластмассовые пистолетики и солдатики продаются везде, а вот модные бакуганы здесь еще не появились. Да и, подозреваю, вряд ли появятся.

Зато мы провели час на базарчике с живностью – разноцветными, почему-то цыплятами (их красят в кислотные цвета для красоты), кроликами, орлами и персидскими кошками, которые здесь никакая не экзотика, а вполне себе обыденность, как кус-кус или жара.

Пока я брился (всегда мечтал побриться в настоящей восточной цирюльне), сын играл с настоящим пиратским попугаем сине-желтой расцветки масти Ара и размером со взрослого терьера. Тот ложился на спину, раскидывал на полметра крылья и подставлял живот для почесывания. И эти ощущения для ребенка будут, пожалуй, поважнее обладания любым, даже самым большим конструктором Lego.

Продавцы здесь ведут себя с достоинством и не зазывают навязчиво прохожего, как, скажем, в Каире или Стамбуле. Еще бы, ведь в среднем, ежегодный доход на душу населения в Катаре равен шестидесяти тысячам долларов. Суета тут ни к чему.

Впрочем, не все, кого мы встречаем на улицах – катарцы. Половина населения – приезжие. Скажем, тот же Абдул – из Непала. Прочь от Гималаев, он приехал сюда за полновесными катарскими риалами.

* * *

То и дело нам на встречу попадаются женщины в чадре. Некоторые, даже в специальных масках. Что, безусловно, вызывает противоречивые и немного тревожные чувства. Абдул говорит прописные истины о том, что это необходимо, чтобы чужак не покусился на красоту чьей-то жены вожделенным взглядом.

Мне сложно судить, но, судя по комплекции и лучикам морщинок вокруг глаз, вечерним посетительницам старинного городского рынка, в среднем, лет шестьдесят. В общем, я к тому, что они – не моя целевая аудитория. Мой верный друг по имени Воображение, подсказывает мне, что то, что скрыто под чадрой – не самое главное, что я хотел бы увидеть в жизни, а потом спокойно умереть под кинжалом ревнивого мужа.