Клуб речников

– Кто бы говорил, – хмыкнул мишка, – так сладко храпел, что аж стены дрожали. Да еще и причмокивал и болтал что-то, точно не помню что… То ли звал кого. «Зиночка», кажись.

– Замолчи, Умил, и больше никому об этом не рассказывай, понял?

– Почему?

– Да потому, бестолковая ты башка, что во сне всякое привидеться может!

Так, препираясь с названым братом Вереи, Глеб и сам не заметил, как они вышли из лесу.

– Все, я дальше сам пойду, домой возвращайся, – сказал журналист косолапому.

Тот внимательно оглядел парня и произнес:

– А ты и впрямь перестал светиться.

– Сказал же тебе, у меня так бывает.

– Ладно, я пошел!

С этими словами мишка повернулся и исчез в лесу, а Глеб поспешил на берег Сухоны – туда, где они обычно плели сеть с его «бригадой». Солнце уже встало, и журналист ничуть не удивился, увидев, что старики и ребятишки вовсю трудятся, довязывая узлы в последних ячеях.

– Доброе утро всем! – поздоровался парень.

– Здорово! – заулыбались дед Илия и дед Федот. – Что-то ты сегодня ранехонько, никак Умила дома не было?

– Был и опять болтал без умолку.

– Это на него похоже, – закивал дед Федот.

– А у нас для тебя хорошая новость, Глеб, – заметил дед Илия. – Видишь, вон там бочонок стоит? – он указал пальцем куда-то в сторону песчаной отмели. – Так это твоя доля за тот невод, что мы рыбакам отдали. Они им рыбу наловили и часть нам принесли – как откуп. А мы ее тут разделили на нас всех. Вечером домой пойдешь, с собой прихватишь! Верея суп рыбный сварит.

При упоминании рыбы журналиста стало мутить, но он бодро закивал головой и горячо поблагодарил старцев за столь щедрую оплату его труда. После этого он присел на камень и принялся рьяно плести сеть. Не прошло и двух часов, а невод был закончен. Старики послали ребят за бочонком и арканом. Затем они собрали сеть воедино, закрепили аркан и бочонок и сказали:

– Вот невод и готов! Жалко, что рыбаки заберут его только через три дня. Сколько рыбы можно было бы им поймать!

– А почему через три дня, а не сегодня или завтра? – не понял Глеб.

– Да потому, что они в Северную Двину ушли, в Сухоне-то сейчас рыбы мало… А там они с ночевкой остаются на несколько дней.

– А давно ушли?

– Нет, сегодня на рассвете.

– Так, может, они еще недалеко. Давайте я им сеть отвезу!

Дед Илия и дед Федот переглянулись. Потом дед Федот сказал:

– Что ж, можно и отвезти! Все равно они сразу в Двину не пойдут, наверняка на устье встанут рыбу ловить.

– Вот и отлично, – улыбнулся журналист, – только вы мне коня дайте, а то я сам этот невод не утащу – большой больно!

– И коня дадим, и провожатого. Вон, Батуру бери! Он сейчас и Огника приведет.

Мальчишка кивнул и куда-то убежал, а через четверть часа появился, ведя под уздцы рослого жеребца. Вместо седла у того на спине была каким-то образом приспособлена толстая тряпка, которая связывалась под его туловищем узкими лентами. Как оказалось, тряпка была похожа на складной карман, и старцы довольно проворно затолкали в нее сеть. После этого они обратились к парню со словами:

– Рыбакам – здоровья желай и хорошей погоды. Пусть в наш невод только самая жирная рыба ловится!

После этого дед Федот похлопал Батуру по плечу и произнес:

– Будь молодцом, на важное дело вас посылаем!

Мальчишка кивнул и сказал Глебу:

– Только, чур, я Огника поведу! Он тебя не знает, слушать не будет.

– Да без проблем! – кивнул журналист.

Старики и ребятишки странно на него посмотрели и захихикали.

– Говор у тебя забавный, – заметил дед Илия. – Ну, бывайте!

Парень и мальчишка отправились к рыбакам мимо города вдоль русла реки Сухоны. Глеб шел и насвистывал песенку, а Батура молча на него поглядывал.

– Слышь, Глеб, – неожиданно сказал он, – а ведь ты – нездешний!

– Конечно, нездешний! – кивнул журналист. – Я из Суздаля!

– Это ты старикам нашим можешь говорить. А я точно вижу, ты – чужой!

– Что значит «чужой»? – удивился парень.

– Значит, не с нашей земли! Ты из другого мира!

Глеб аж поперхнулся от такого заявления. Он тут же перестал свистеть и осторожно спросил:

– Из какого это другого мира?

– Ну из того, что в подземных ходах скрывается…

Журналисту стало не по себе. «А ребенок-то догадлив не по векам!» – подумал он. Вслух же поинтересовался:

– Интересно, а с чего это такие выводы?

– Не знаю, чувствую я. Словно ты ненастоящий! Будто тело твое тебе не принадлежит, а управляет им кто-то совсем другой – страшный и жестокий!

– Чушь это все, Батура, – вздрогнув, произнес парень. – Я обычный молодец из Суздаля, просто вырос немного выше, чем остальные. А говор у меня другой и волосы подстрижены, потому что я за границей долго жил, учился уму-разуму.

– Никак у византийцев?! – ахнул парнишка.

– У них, родимых! – кивнул Глеб, с трудом припоминая, кто вообще такие византийцы.

– А чему учился?

– Читать, считать, писать правильно. Новости записывал…

– Так ты летописец? – восторженно воскликнул Батура.

– Именно! – обрадовался такому названию журналист, припоминая, как Верея обозвала его «сплетником».

– Расскажи, как там, в Византии! – стал упрашивать его мальчик.