Клуб речников

– Снова ничего не понимаешь? – спросила она его.

Глеб утвердительно затряс головой.

– А ты от мозгов-то своих отключись, они иногда мешают, – заметила девушка.

Затем она подошла к журналисту, положила ладонь к нему на грудь и тихо проговорила:

– Глаза закрой и слушай не ушами, а душой. Для нее нет преград!

После этого она пробормотала какие-то заклинания, отошла от парня и вновь обратилась к медведю:

– И как она себя теперь чувствует?

– Хорошо! – проревел в ответ медведь.

Глеб вздрогнул, открыл глаза и с ужасом уставился на зверя.

– Лапа почти здорова. Я ей рыбу приношу, ягоды, так что все в порядке, – продолжал разглагольствовать косолапый.

– Мамочки, – тихо прошептал журналист, – похоже, мне прямая дорога в психушку!

Ноги его стали ватными, и он почти упал на лавку.

– Ты что так разволновался? – удивилась Верея. – С женой Умила уже все в порядке. Она лапу сломала, поэтому он и не приходил так долго.

«А может, я и не в прошлом вовсе? – принялся сумбурно размышлять парень. – Сошел с ума и лежу где-нибудь в Кащенко, и все это мне мерещится!»

В этот момент медведь встал и приблизился к Глебу. Он принялся его обнюхивать и внезапно дыхнул ему в лицо таким мерзким рыбным запахом, что журналист тут же отказался от своих мыслей по поводу больницы.

«Вряд ли в психушке будет так вонять!» – решил он.

– Ладно, Умил, оставь его в покое. Видишь, он и так сам не свой! – рассмеялась дочь Яра. – Идем, я тебя лучше мёдом угощу. Братья из лесу принесли… Вкусный!

Зверь похлопал лапой парня по плечу, проревел: «Бывай!» – и удалился.

Журналист закрыл глаза и громко произнес:

– Я сплю. Мне все кажется. Медведи не разговаривают!

После этого он постарался расслабиться и сам не заметил, как уснул.

Проснулся он от толчка в плечо. Будила его Верея.

– Ты чего? – возмущенно пробормотал Глеб. – Сама говорила, чтобы я к тебе не совался, а сама меня достаешь!

– Вставай, одевайся! К кузнецам пойдем!

– Так ночь на дворе!

– Уже петух прокукарекал, пора!

– Какой петух? У вас его тут сроду не водилось, – продолжал возмущаться журналист, но все же поднялся.

– Я слышу, когда в городе петухи поют, – сказала девушка.

– Надеюсь, среди них нет твоих братьев? – усмехнулся парень, припоминая вчерашние события.

– Нет.

– Скажи, а с медведем ты пошутила, да? – спросил Глеб. – Наверное, заколдовала меня, вот мне и стало мерещиться, что он разговаривает.

– Зачем? Ты сам захотел его понять. Мозг отключил, а душу свою природе открыл. Так с любым животным или растением разговаривать можно.

– Ладно, – отмахнулся журналист. – Выйди ненадолго, я переоденусь.

Дочь Яра вышла, а он принялся надевать на себя принесенную вечером одежду. На этот раз рубаха была короткой, а под нее надевались штаны. Парень запутался, какой же стороной их надеть, поскольку они были совершенно одинаковыми и сзади, и спереди. Наконец он плюнул и натянул их, не задумываясь. После этого он позвал Верею, и та помогла ему повязать поверх рубахи пояс. Затем девушка принесла еще и лапти.

– Лапти?! – ужаснулся журналист. – Да что я – с ума сошел? Хочу в своей обуви пойти.

– Нельзя, – покачала головой девушка. – Сразу внимание привлечешь. Обувайся и не выдумывай!..

Она почти силой нацепила лапти на ноги Глеба и потащила его к выходу. У двери она прихватила небольшой узелок и дала его парню.

– Держи, – сказала Верея, – я тебе поесть собрала. На день хватит, а вечером вернешься домой – здесь поужинаешь. Идем!

Журналист молча взял узел и толкнул входную дверь, но та не поддалась. Зато из-за нее послышалось недовольное урчание.

– Это Умил на крыльце заснул, – заметила дочь Яра.

– А почему он спит, а мне идти куда-то нужно в такую рань, – возмутился Глеб. – Чем я хуже?

– Он половину ночи дрова колол, умаялся, – виноватым тоном произнесла девушка. – Жалко! Пусть отдохнет. Давай через окно вылезем!

– Вот блин! – выругался парень. – Из-за какого-то косолапого мучиться приходится. Ладно, полезли!

Они прошли комнату и выбрались через окно на улицу. В лесу было еще темно. Стояла предрассветная тишина. Не было слышно ни стрекота сверчков, ни шелеста листьев, ни писка комаров, ни шороха травы. Журналист поежился от прохладного утреннего воздуха и сказал:

– Что ж, веди! Я, как человеком стал, плохо в темноте ориентируюсь.

Верея кивнула и пошла прямо через лес. Глеб старался от нее не отставать, но вскоре понял, что в лаптях это сделать крайне сложно. Через тонкую подошву ощущались все неровности почвы. Любой небольшой сучок, любой камешек давили на ступни, и вскоре парень начал отставать от своей спутницы.

– Как вы в этом ходите? – сердито воскликнул журналист, указывая на лапти. – Через них всю дорогу чувствуешь.

– Разве? – удивилась девушка. – А по мне, все лучше, чем босиком. Но ты можешь разуться, если тебе так удобнее.

«Нашел, с кем делиться впечатлениями! – мысленно усмехнулся Глеб. – Придется терпеть».

Они вышли из леса на широкий луг. Здесь стало намного светлее. На горизонте начинала пробиваться алая полоска. Вдалеке послышался протяжный звук рожка.