Клуб «Ритц»

– А, вы, наверное, Сверлов Сергей Михайлович. Я – старший лейтенант Селедкин, – начинает разговор следователь, даже не дав мне оглядеться по сторонам.

– Да, это я. Мне сказали, вы хотите поговорить со мной, – я начал говорить дрожащим голосом.

– Присаживайтесь. Чаю хотите? – предложил лейтенант любезным тоном. – Не волнуйтесь вы так. Вам по телефону, я полагаю, объяснили причину, по которой мы вас пригласили.

– Я понял, что это связано с Игорем Костюченко. Мне сказали, что его в чем-то подозревают…

– В общем-то, да… Его видели недалеко от места, где произошло убийство. По нашим сведениям, вы были знакомы с жертвой, а также поддерживаете дружеские связи с подозреваемым. Так что не пригласить вас было бы просто халатностью по отношению к правосудию. Если вы что-либо знаете, то должны все чистосердечно рассказать.

– Понятно. Да, да. Хорошо. Я помогу, чем смогу.

После этих слов он пристально посмотрел на меня. Мне тогда показалось, что он хочет прочесть мои мысли. Думаю, по моему голосу он понял, что я жутко волнуюсь.

– Тогда приступим. Поскольку вы не являетесь подозреваемым официально, хотя некую связь между вами и преступлением я явно прослеживаю, чего не буду скрывать, то я не обязан зачитывать вам процессуальные права, предусмотренные статьей 43 Уголовного кодекса. Также не буду разъяснять вам суть статьи 63 УК, в которой сказано, что вы не можете быть принуждены свидетельствовать против самого себя. А прямо спрошу, что вы делали 28 октября с 19:00 до 23:00.

После этих слов я был почти уверен, что Игорь сломался и все выложил. Сука! А этот старший лейтенант просто хочет посмотреть, признаюсь ли я сам. Я понимал, что чистосердечное признание смягчит мой приговор, но ответил:

– Я был в баре Spb. Мы с Игорем решили встретиться и выпить пива.

– Вы были вдвоем?

– Да.

– Кто-нибудь это может подтвердить?

– Я не знаю. Знакомых в тот вечер не встречал. Спросите в баре. Может, официант, который нас обслуживал, вспомнит.

– А вы знаете, что в заведении установлены камеры, по которым мы можем проверить достоверность ваших слов?

Как я об этом не подумал! Ну конечно, они все знают. И это лишь комедия, конец которой уже давно написан. Просто проверка. Лучше расскажу им всю правду. Может они поверят, что я не желал смерти никому. А всему виной это жуткое стечение обстоятельств. Расскажу про Олю. Они же люди, поймут меня:

– Я честно не хотел…

А если это развод? И он сейчас мне, как лоху, вешает лапшу на уши, не имея на руках никаких доказательств. Я помню, как-то произошла драка в ресторане на дне рождения друга. Через пару день участковый запросил видеоматериалы. Оказалось, что они хранятся только 24 часа и потом автоматически стираются. Не думаю, что здесь системы слежения намного лучше. В таком случае я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь за то, что так легко сломался. И самая страшное: я никогда больше не увижу Олечку!

– Так что вы начали говорить? – с нескрываемым удовольствием спросил меня лейтенантишка.

– Я не хотел тогда пить, но пришлось взять пивка, – говорю первое, что приходит мне в голову.

– Вы были за рулем и пили пиво?

– Я выпил всего один маленький бокал. Не вижу в этом ничего преступного.

– Как знать, как знать… Опишите бар изнутри, – как гром поразил меня его очередной вопрос. Я ведь ничего не знаю о баре. Но в его вопросе есть и положительная сторона: он никогда бы не спросил об этом, будь у него видеозаписи из бара. Я видел этот бар снаружи один раз и решил попытать счастья.

– Странный вопрос. Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Как все Spb, ничего особенного. Деревянные столы, стулья, измотанные официанты. Это бар находится в новом здании…

– Сколько там уровней?

– Что?

– Сколько этажей в баре?

– Хм… По-моему, один.

– То есть вы не помните.

– Послушайте, я был там в первый раз. Меня туда привел Игорь, он и выбрал столик. Я следовал за ним, не рассматривая бар. Да и не было в нем ничего примечательного!

– Не надо злиться. Мы всего лишь беседуем, – наигранно спокойным голосом проговорил мой собеседник.

– Я и не злюсь. Просто не понимаю, к чему эта проверка на дурака.

– Хотите правды? Даже если не хотите, я все равно скажу. Я уверен, что вы играете в этой драме куда большую роль.

Я решил просто промолчать. Я боялся, что если открою рот, то начну путаться. Да и мой дрожащий голос сразу же выдаст меня.

– Скажите же, что вы об этом думаете, – медленно проговорил он, смакуя каждое слово.

– Мне нечего добавить. В одиннадцать я был дома.

– Как хотите. Так будет сложнее, но даже интереснее. На сегодня у меня к вам больше нет вопросов.

12

Очередная бессонная ночь. Я уже не помню, когда ложился в постель и сразу засыпал. Вот и сейчас лежу, а сна нет. Я выпил «Капель Морозова», но в моем случае они уже не действуют. Я хочу сильных наркотиков. Хочу, чтобы ушла душевная боль, исчезло состояние беспомощности. Я ведь так беспомощен. Почти уверен, что этот лейтенантишка докопается до сути дела и потом скажет своим поганым голосом: «Надо было говорить правду. У меня нюх на таких, как ты». Будь он проклят.