Клуб "Твайлайт". Часть 1 (СИ)

— Потому что. Вырастешь — поймешь, — Ренат нажал на паузу, потянулся, откинулся назад, на локти; солнце только этого и ждало — заиграло на его лице зайчиками. — Они были как дети. Потерянные дети. Боялись, ждали чего-то, искали и все выражали через музыку. Поэтому больше такого не будет.

— Почему?

— Дети выросли и устали ждать — стали циниками и шутами. Или ушли — бухло, ЛСД… Но если бы я мог выбирать, прожил бы свою жизнь в семидесятых. Искал бы свое предназначение через музыку. Был бы хиппи — ребенком цветов. Ты любишь цветы?

— Люблю, — сказала Марина. — Живые, на земле.

— Вот и я, — Ренат наклонил голову и улыбнулся, глядя на нее своим «особым» взглядом.

— Не смотри так, — сказала Марина смутившись.

— Как?

— Ты знаешь.

Ренат засмеялся, сел и легонько щелкнул Марину по носу:

— И все-таки хорошо, что я родился сейчас, а не тогда.

— Почему?

— Ты знаешь, почемучка. Слушай, — он нажал на кнопку.

Марина вслушалась. Мелодия накатывала волнами, от смысла песни щемило в груди и хотелось плакать.

— Ренат, представляешь, я все-все понимаю! Каждое слово! — удивилась Марина. — Когда это я выучила английский?!

Ренат не ответил. Марина чувствовала его теплое дыхание на волосах. Она слушала. Слушать было тяжело: дерево шуршало листвой, из плеера пробивалась другая мелодия, Марина ее узнала: Фрэнк Синатра «Странники в ночи». Песня становились все громче. Навязчивый голос Синатры перебивал сладкую мелодию «Эпитафии».

— Ренат, выключи, я не слышу! Выключи вторую песню! Ренат!

Ренат молчал. Марина подняла голову. На поляне она была одна. Ветер шелестел листвой липы над головой. Внизу под холмами парковой зоны виднелось здание университета. Почему-то пахло аптекой. Фрэнк Синатра шумно исполнял «Странники в ночи»…

Марина проснулась и какое-то время ошеломленно моргала, вглядываясь в серый потолок комнаты профилактория. Сон растворился, оставив боль в сердце и привкус разочарования. Из сновидения не стерлись только шуршание дождя да Синатра, орущий из телефона. Марина поняла, что еще не разу не слышала, как звенит ее новый мобильный, а настройкам занимался Боря.

— Что за хрень? — с досадой проговорила она, шаря по полу.

— Я думал, тебе понравится, — бодро отозвался Борис из своего угла. — Классика.

— Угу, классика… Алло.

Это был Вазген. Заискивающе интересовался, выйдет ли Марина сегодня на работу. Марина сказала, что не выйдет. Даже не стала объяснять, почему. Только напомнила работодателю, что из профилактория ее скоро попросят. Вазген завздыхал, согласился дать ей еще один выходной, сказал, что поищет другое жилье. Марина умолчала о том, что больше не собирается работать на «Каталке», и положила трубку.

— Значит, проведешь весь день со мной? — вкрадчиво поинтересовался Боря, уже вполне резво, но с тенью боли на опухшем лице переворачиваясь на спину.

— И не надейся, — сказала Марина.

Она села, натянув на коленки старое летнее платьице, в котором спала. Холодно кивнула массажисту:

— Что?

— Да ничего, — отозвался тот, откровенно ее рассматривая одним открытым глазом и щелочкой второго. — Злишься, Маринкин?

— Ничуть.

— Я же вижу. Какие планы на сегодня?

— В супермаркет схожу. Тебе капельницу надо поставить.

— Терентьич сказал, приедет — поставит.

— Он же не собирался приезжать…вроде.

— Не собирался. Ему ближний свет сюда из посёлка. Но приедет. Заинтересовала ты старика.

— Это чем же?