Клуб "Твайлайт". Часть 1 (СИ)

Марина замолчала, раздумывая, стоит ли продолжать, гость терпеливо ждал. От его серьезного лица и сочувствия во взгляде ей нестерпимо захотелось говорить дальше.

— Я в Стокгольме работала в русском ресторане. Сначала на посуде, мытье полов, потом кое-что хозяевам рассказала, так они меня за три бабушкиных рецепта до самого моего ухода обедами кормили. Я без денег тогда осталась, одна совсем. А они кормили и даже учили кое-чему. У меня в жизни часто так бывает — когда кажется, что все плохо, появляется тот, кто начинает обо мне заботиться. Словно меня по жизни ведёт… кто-то…за ручку.

— Я называю этого кого-то Богом, — без всякого пафоса, со спокойной простотой сказал Кардашев, зачерпывая ложкой гущу с бугорком сметаны и россыпью маслин. — Сам с Ним за руку иду… Очень вкусно. Бабушка ваша давно умерла?

— Три года как. Я в Россию вернулась как раз из-за того, что она заболела. Успела попрощаться.

— А кофе у нее научились варить?

— Нет. У меня диплом баристы.

— Это хорошо.

Гость с аппетитом управился с полной тарелкой. От добавки, впрочем, отказался — ушел к больному. Марина долго стояла у подоконника, слушала мелкий дождь. «Ребятки» мужа-рогоносца выстроились у джипа, все трое курили, глядя на окна профилактория. Марина смотрела на них равнодушно, без страха — надоели.

Сны все искажают — события в них прорастают друг в друга, множатся, изгаляются над памятью. Все было так и не так. Было это и многое другое.

Мергелевск, ЮМУ, октябрь 2006 года

Марина потеряла Надю, потом увидела ее с одногруппниками совсем не с той стороны, где они договорились сесть. Студенты ФПР входили в малый актовый зал факультета плотной толпой. Марина пропускала всех вперед, топталась у входа, раздумывая, стоит ли вообще идти на концерт, поднималась на носочки, рассматривала зал, пытаясь угадать в затылках сидящих Вадима. Муратов возник рядом, вынул наушник из ее уха — даже не дёргал, просто взялся за него пальцами, а Марина сама шарахнулась к стене так, что шнур натянулся, а наушник вывалился. Ренат вставил его к себе в ухо, послушал, хмыкнул:

— Моби? Попса.

— Вовсе нет! — вспыхнула Марина, словно Муратов обидел ее лично. — Моби хорошо поет, все понятно.

Она учила английский по песням, как рекомендовала Колесова. Плейлист ей составили и сбросили на плеер одногруппники Виталик и Слава. Большинство треков Марине очень нравились, у Виталика и Славы был, с её точки зрения, неплохой вкус. Плеер сопровождал ее везде, кроме занятий. Она пыталась напевать песни, прибираясь в блоке или готовя ужин, поставив плейлист на бесконечное воспроизведение. Через неделю из бессвязной абракадабры начали проявляться отдельные слова, понятные из распечатанных теми же Славиком и Виталиком текстов. Произношение хромало, но абсолютный музыкальный слух потихоньку начал ставить на место язык, губы и гортань.

— Если по этому принципу будешь музыку выбирать, останешься пнём на всю жизнь, — жалостливо сказал Ренат.

— Почему это?

— Вот почемучка, ёлы! Просто слушай старших! Ты на концерт?

— Н…не знаю…

— В «Кактусе» в субботу вечеринка в честь посвящения. Придёшь?

— Не…не решила пока…

— Да ты ещё и заика!

Муратов поцокал языком, вскинул на плечо рюкзак и пошел в зал. Марина проводила его глазами и вдруг встретилась взглядом с Вадимом. Ярник стоял в самой середине актового и пристально смотрел на Марину. Он тоже повел головой в сторону Рената, двинувшегося к рядам, где сидели Артем и Алексей. Рядом с Ярником было пустое место, прижатое синим рюкзаком.

Вадим пришел к ней в блок накануне вечером, скромно стоял в коридоре, даже не пытаясь войти, расспрашивал её о лекциях англичанки, сказал, что в курсе того, что Марина поет в хоре, рекомендовал пойти на прослушивание студенческой группы «Биг Пош», ребята из нее как раз ищут солистку. Марина и сама не поняла, как согласилась прослушаться. Вадим обещал, что договорится с лидером группы, Стасом Образовым. Ушёл, вежливо попрощавшись, оставив Марину в недоумении: как этот парень мог быть таким разным, то ледяным, то теплым, то саркастичным, то дружелюбным? Колесовой о визите четверокурсника она говорить не стала.

Вадим кивнул на откидное место рядом. Марина нехотя кивнула в ответ.

— Ты где бродишь?! Мы ждём, ждём! Михеева, эй! — Марину за руку тянула Надя. — Там твой первый курс у самой сцены. Леночка тебе тоже место заняла. К ним пойдешь или к нам?

— Пойду к своим, — сказала Марина, косясь на Ярника. — Мне еще лекцию у Серёжика надо списать, я сегодня этику пропустила из-за хора.

— Как хочешь. Идём, — обиженно протянула Колесова, тут же позабыла об обиде и принялась рассказывать о новом пальто какой-то гламурной одногруппницы.

Марина на ходу оглянулась на Вадима, виновато пожала плечами. Ярник с равнодушным видом отвернулся, поднял рюкзак, пошел к «мушкетерам» во второй ряд. Весь концерт Марине казалось, что он на нее смотрит. Она кидала взгляды в сторону муратовцев, но Вадим сидел неподвижно, уставившись на сцену, даже не участвовал в болтовне приятелей.