Клуб знаменитых убийц

— Скорее всего, именно так Уоллис и рассуждал. Если только Джулию действительно убил он. Как бы то ни было, во время судебного разбирательства эпизод с запертой изнутри дверью оказался в центре внимания. Но истолковать его в пользу обвиняемого так и не удалось. В ходе следствия всплыли показания некоего мальчика, не то молочника, не то разносчика газет, который тоже стучал в переднюю дверь. По его словам, миссис Уоллис открыла ему, живая и здоровая. Если бы удалось доказать, что в это время Уоллиса уже не было дома, обвинения с него были бы сняты. Но доказать этот факт не удалось. — Я в очередной раз перевела дух, готовясь перейти к кульминационному моменту. — Вернемся к вечеру вторника. Войдя в дом, Уоллис и его соседи сразу заметили, что некоторые вещи, как в гостиной, так и в кухне, находятся не на своих местах. Однако сказать, что в доме царил полный разгром, было бы преувеличением. Сейф, в котором Уоллис хранил деньги, был вскрыт. Вы помните, наследующий день, в среду, Уоллису предстояло сдать в контору страховые платежи своих клиентов. Соседи сразу поняли, что дело принимает серьезный оборот. Уоллис направился в большую гостиную, которой они с женой почти не пользовались, и позвал их за собой. — Я снова выдержала трагическую паузу, которой позавидовала бы опытная актриса. — Там они и обнаружили Джулию Уоллис. Она лежала рядом с газовой горелкой, на плаще-дождевике. Плащ, успевший обгореть, принадлежал ее мужу. Джулия была забита до смерти. Тот, кто сделал это, обладал чрезвычайной силой и столь же чрезвычайной жестокостью. По утверждениям экспертов, изнасилована Джулия не была. — Я слегка запнулась и спросила, смущенно потупив взор: — Мэми ведь тоже… не трогали… в этом смысле?

— Судя по всему, нет, — с невозмутимым видом ответил Артур и вновь принялся чиркать в блокноте.

— Если предположить, что Уоллис невиновен, события развивались следующим образом, — снова завела я свою песню. — Убийца — тот, кто называл себя Квалтрофом, — дождался, пока Уоллис уйдет, и постучал в дверь. Судя по всему, он был незнаком с Джулией. По крайней мере, не относился к числу ее близких знакомых. Иначе она не стала бы приглашать его в большую гостиную, предназначенную, так сказать, для официальных визитов. — Заявись ко мне страховой агент, я бы тоже провела его в большую гостиную, в которой почти не бываю сама, мысленно отметила я. — В комнате, которая большую часть времени пустовала, было холодно. Газовую горелку наверняка зажгла сама Джулия. Старый плащ мужа она, скорее всего, накинула на плечи, дожидаясь, пока воздух в гостиной немного согреется. Да, еще одна важная деталь. Сумма, исчезнувшая из вскрытого сейфа, была не так уж велика. На минувшей неделе Уоллис болел и не успел обойти всех клиентов. Но никто, кроме него самого и его жены, об этом не знал. У Джулии никогда не было ни врагов, ни любовников. Если таковые имелись, она скрывала их существование так ловко, что оно осталось тайной для всех, в том числе и для полиции. Вот, собственно, все, что мне известно, — завершила я свое выступление и опустила голову, словно ожидая заслуженных оваций.

Но Артур не спешил вознаградить меня аплодисментами. Взгляд его голубых глаз задумчиво блуждал в пространстве.

— Да, тут есть над чем поломать голову, — изрек он наконец.

— Еще бы, — кивнула я. — В сущности, у Уоллиса не было ни малейшего мотива убивать жену. То есть, я хочу сказать, очевидного мотива. По всей видимости, следствие пришло к выводу, что у мужа всегда найдется скрытая причина желать смерти жены.

— Значит, Уоллис был арестован?

— Арестован и осужден. Однако после того, как он провел некоторое время в тюрьме, приговор был обжалован, и Уоллис вышел на свободу. Вероятно, в высших судебных инстанциях улики против Уоллиса сочли недостаточными. Но пережитый шок и тюремное заключение подорвали его здоровье. Через два или три года после освобождения он умер, по-прежнему твердя о своей невиновности. По его утверждениям, он подозревал, кто скрывается за именем Квалтроф. Но раздобыть какие-либо доказательства оказался не в состоянии.

— Пожалуй, окажись я на месте ливерпульских детективов, я бы тоже счел этого самого Уоллиса подозреваемым номер один, — заявил Артур. — Знаете, мысль о том, что у мужа всегда найдется причина желать смерти жены, не так уж нелепа. По крайней мере, мне частенько приходилось сталкиваться с доказательствами ее справедливости. При этом надо признать, что прямые улики против Уоллиса отсутствуют. Даже странно, что суд вынес обвинительный приговор.

— А может, полиция находилась под давлением? — предположила я. — Может, некто, облеченный властью и влиянием, хотел, чтобы обвинили именно Уоллиса?

Уже после того, как это соображение сорвалось с моих губ, я смекнула, что оно говорит не столько о моей проницательности, сколько об отсутствии такта. Не стоило задевать профессиональную честь моего собеседника. Виновато глядя в усталое лицо Артура, я попыталась сменить тему.