Клубничное убийство

И тут как раз позвонили в дверь. Она открыла и просияла навстречу гостю. На пороге стоял довольно противный тип лет тридцати от роду с длинными волнистыми волосами, чего Сильвестр терпеть не мог, и продавленным подбородком, как у Тимоти Далтона. Оттого, что тип ему сразу не понравился, Сильвестр слегка переиграл с радушием.

– А! Максимилиан! – воскликнул он, разведя в стороны руки, как будто встретил старого знакомого и страшно ему обрадовался. – Моя помощница только о вас и говорит. Все Максимилиан да Максимилиан…

Заметив, что Майя остолбенела, он оборвал себя на полуслове и удивленно спросил:

– Что?

Когда Сильвестр был маленьким, родители повезли его на пикник. Собралось много народу, и еду разложили прямо на одеялах, и тетя Лариса, которая всегда очень много болтала, взяла бутерброд, на котором сидел кузнечик, сунула его в рот и разжевала. Так вот. Сейчас у Майи было точно такое же выражение лица, как тогда у тети Ларисы.

– Это Виктор, – сказала она мертвым голосом.

– Хм, – пробормотал Сильвестр. – Видно, я что‑то перепутал. Ну, извините меня. В любом случае приятно познакомиться.

Виктор хмуро кивнул и окинул хозяина квартиры неодобрительным взглядом. Отчего сразу стало ясно, что у Майи с ним будут нешуточные проблемы. Мужчины с ямочкой на подбородке ревнивы, как Отелло, и страшно неуступчивы. Раздув ноздри и не попрощавшись с шефом, Майя взяла своего очередного воздыхателя под ручку и вывела из квартиры на лестничную площадку.

Однако вечер не задался с самого начала. Едва переступив порог, она увидела, что к двери пенсионера Чепукина пришпилено объявление, призывающее выкурить хозяина из квартиры с помощью слезоточивого газа и устроить ему публичный товарищеский суд. За все прегрешения разом. Судя по количеству подписей, на суд следовало заранее бронировать места.

Поскольку Чепукин обычно не выходил из квартиры в дни мятежей и бурь, его еще ни разу не удалось призвать к ответу за содеянное. А делал он исключительно всякие гадости. Полчаса назад кошка четы Яновых по кличке Розина – упитанное и безвредное создание – из каких‑то своих кошачьих соображений написала на коврик перед чепукинской дверью. Тот застал ее на месте преступления, изловил, занес к себе на кухню и привязал к хвосту консервную банку из‑под шпротов. В тот момент, когда Майя и Виктор вышли, дверь напротив приоткрылась, из нее высунулась корявая рука и выбросила извивающуюся кошку на лестничную площадку.

Та немедленно принялась бегать кругами и при этом вопила так, будто ее резали на сотню маленьких Розин. От неожиданности Майя взвизгнула, а Виктор попытался отбросить животное ногой, потеряв в глазах Майи как минимум десяток очков, которые она начисляла каждому из своих поклонников, имея в виду их плюсы и минусы.

Заведя уши назад, громыхая банкой, Розина понеслась вниз по лестнице, а из‑за двери Чепукина донесся дребезжащий смех.

– Чепукин, я это видела! – закричала Майя, подбежав поближе и стукнув ладошкой по дерматину. Объявление качнулось, но удержалось на своем месте. – Вам это даром не пройдет!

– Так мы пойдем гулять, или ты собираешься прямо сейчас вступить в ряды защитников животных? – спросил Виктор.

Он был раздражен. Ему не понравился Сильвестр – и то, как он себя вел, и то, как хорошо он выглядел. Одно дело, если твоя девушка работает на старика, который не может сам дойти до ванной комнаты, это еще как‑то можно пережить. И совершенно другое – если она живет под одной крышей с сорокалетним холостяком. Тем более что этот холостяк выглядит совершенно здоровым.

Розина между тем прогромыхала несколько лестничных пролетов и попала прямо в руке хозяйке. Прыгнула ей на грудь и вцепилась в халат всеми четырьмя лапами, воя от ужаса. Отвязывая банку от хвоста своей любимицы, Анжелика Янова выла вместе с ней. Дуэт получился таким впечатляющим, что из квартир высыпали почти все жильцы.

Виктор силой вытащил Майю из подъезда и повел через двор, сопя от напряжения. Она подумала, что если он всерьез рассердится, увольнительная пропадет ни за что, поэтому принялась к нему подлизываться. Кое‑как ей удалось смягчить кавалера, между ними воцарился мир, и они отправились на бульвар.

По этому бульвару ходило столько влюбленных, что он отяжелел от чувств. Под мощными деревьями лежали сливочные, никем не тронутые сугробы. Чугунные скамейки вдавились в грунт, по ним семенили слюдяные голуби и скакали резиновые воробьи. Фонари смотрели сверху ласковыми глазами, и воздух был пряным оттого, что его выдыхали губы, сладкие от любви. Здесь гуляли подростки с жуликоватыми глазами – они крали другу друга поцелуи и глядели на прохожих с вызовом. Мелькали свежеиспеченные парочки, занятые флиртом – мужчины демонстративно курили, женщины фальшиво смеялись. Плененные страстью проскальзывали мимо летучими голландцами – не отворачивая друг от друга инфернальных лиц.