Клубничное убийство

Закончить он не успел, потому что зазвонил телефон. Сильвестр сначала внимательно посмотрел на аппарат, как будто тот мог сообщить ему предварительную информацию, затем снял трубку.

– У меня для вас интересные новости, – голос Николая Клебовникова только на первый взгляд мог показаться спокойным, на самом деле в нем звучали нетерпеливые нотки.

– Рад вас слышать, – искренне ответил Сильвестр. – Давайте ваши новости. Я весь внимание.

– Первое и самое неприятное для меня. Я вспомнил, что к ключу от кабинета у меня приделан брелок… Такой легкомысленный. Мне его племянницы подарили. Чтобы их не обидеть, я его носил. Там какие‑то стекляшки накручены, а в центре – большая клубничина. Не вспомнил сразу, извините. Просто вы просили сообщить, если что.

– Вы покажете мне этот брелок?

– Разумеется. Но это еще не все. Знаете, кто инициатор «клубничных» татуировок?

– Кто?

– Люда Горенок, ассистентка Милованова. Вся фотосессия – их, от идеи до воплощения. Но «присваивала» сотрудникам определенные татуировки именно Люда.

– Как вам удалось это выяснить?

– Ну, я же все‑таки руководство, тем более временно исполняю обязанности главного редактора. Да, и еще один момент. К вам скоро приедет редакционный курьер, привезет запечатанный конверт. Вы в ближайшее время будете дома? Ох, дурацкий вопрос! Так вот, в конверте – мой ежедневник, в нем – желтого цвета закладка, не спутаете. Посмотрите, что на заложенной странице написано. Это Алла Белоярова писала. И позвоните.

Когда курьер привез конверт, Майя принесла его в кабинет и спросила:

– Можно мне тоже посмотреть?

– Почему ты спрашиваешь? Мы же работаем вместе, – удивился Сильвестр. – Секретов от тебя у меня нет. Пожалуй, я могу спрятать от тебя коробку конфет, чтобы ты не объелась. А в остальном…

Они извлекли на свет толстенький, исписанный убористым почерком ежедневник и раскрыли на той странице, которую Клебовников отметил закладкой. На странице крупно и красиво было написано: «Коля, это была клубника?»

Майя и ее босс долго рассматривали запись, потом уставились друг на друга в немом изумлении. Сильвестр немедленно перезвонил Клебовникову и принялся бомбардировать его вопросами:

– Когда вы это увидели? Почему вы молчали? Почему не сказали милиции? Что это значит? Почему вы прислали ежедневник мне?

– Я запись обнаружил только сегодня. Незадолго до смерти Аллы в ее кабинете состоялись переговоры с нашими партнерами. Мы изнурительно долго слушали одного типа, который отличался невероятным заднудством. Я сидел с раскрытым ежедневником на коленях. Алла незаметно протянула руку, взяла его, перевернула несколько страниц и что‑то написала. Ну, знаете, как это делают школьники на уроках, когда учитель объясняет новую тему. Потом нас отвлекли, ежедневник закрылся, и я об этом напрочь забыл. А сегодня позвонили те самые партнеры, и я неожиданно вспомнил… Полистал ежедневник и нашел эту запись. Если честно, я не понял, что она означает.

– Вы уверены, что здесь почерк Аллы?

– Абсолютно. Кроме того, я видел, как она это писала.

***

Стас Половцев приехал весьма оперативно и с порога потребовал:

– Показывайте.

Потом положил ежедневник на стол и стал внимательно рассматривать страницу, на которой, среди множества мелких каракулей, предположительно являвшихся нормальным почерком Клебовникова, выделялась строчка, написанная крупно, красиво и твердо: «Коля, это была клубника?»

Полюбовавшись на нее и полистав ежедневник, Стас поинтересовался:

– Что сам он говорит?

– Почти ничего. – Сильвестр пересказал историю с переговорами. – Что она имела в виду, он не знает. Даже не обратил внимания, а потом и спросить забыл. Смысл этой строки для него темен.

– Интересно, интересно, – протянул Стас.– Теперь хорошо бы убедиться, что почерк принадлежит именно Белояровой. Ладно, я попрошу графолога посмотреть… Кто‑то должен будет мне бутылку. Кстати, какого черта вы выложили Клебовникову мою клубничную версию? С ума сошли? Разбазариваете следственную информацию направо и налево. Мы так недоговаривались.

– Он в редакции был самым близким для Белояровой человеком, мог что‑нибудь знать. Кроме того, нам же хотелось выяснить – чья идея с татуировками. Вам могли всего и не сказать. К тому же эта слежка. Я решил с помощью вашей версии немного разговорить Клебовникова.

– Да уж, он разговорился на всю катушку. Вот и думайте теперь, что делать с этой чертовой клубникой. Сам придумал, сам не рад.

– Будем надеяться, что клубничный след приведет нас туда, куда нужно, – бесцветным голосом ответил Сильвестр.

Майя знала, что он говорит таким голосом только в тех случаях, когда еще не пришел к определенному выводу. Стас между тем поднялся и бодро направился в коридор за курткой.

– Я с вами забегался, честное слово. Может, вам стул выделить в моем кабинете? Дело быстрее пойдет.

– Во‑первых, у вас нет собственного кабинета, – заступилась за босса Майя, следуя по пятам за старшим лейтенантом.

– А во‑вторых, – добавил Сильвестр, – ваши коллеги выкурят меня оттуда в прямом смысле этого слова.