Клубничное убийство

– Мы не должны были втягивать ее в расследование, – все время повторял Сильвестр, расхаживая по комнате и сжимая в руке мобильник в призрачной надежде, что тот сейчас зазвонит и принесет хорошие вести.

– Это вы не должны были, – наконец не выдержал Стас. – Меня интересуют только ваши мозги.

– Не врите! Вас интересует убийца.

Слово за слово, они разругались в дым, Половцев принялся куда‑то звонить, что‑то узнавать, но в душе оба знали, что дело тухлое.

– Мы должны понять, зачем ее похитили, – сказал Сильвестр, останавливаясь возле окна.

– Я и так знаю – зачем, – ответил старший лейтенант неохотно.

Некоторое время назад он поддался слабости и побежал на улицу, на то самое место, откуда увезли Майю. Конечно, это ему ничем не помогло.

– Ее похитил убийца, когда понял, что вы подобрались к нему слишком близко, – объяснил Стас. – Это предупреждение. Сейчас вы должны или все бросить, или разоблачить его.

– Как он узнает, что я все бросил?!

– Значит, остается одно – вычислить его. Раз он забеспокоился, выходит, его чем‑то потревожили. Давайте думать, чем.

Тем временем Калевуха закончил скачку и благополучно спустился на землю. Дом, возле которого стоял джип, маячил неподалеку – лошадь прокатила седока вокруг деревни и вернулась обратно. Отпущенная на свободу, она весело потрусила к родным воротам. Калевуха остался стоять посреди дороги, опасаясь, что собака почует его еще издали. Давешние мужики, отправившиеся в сельпо за папиросками, застали его прихлопывающим и притопывающим и весело поинтересовались:

– Чего мерзнешь‑то? Что, тебя Колька в дом не пускает?

– Меня собака в дом не пускает, – честно ответил Калевуха.

– Тю‑ю! Такты крикни ему: Буран, бляха‑муха, место! Он и заткнется. Этот пес только с виду страшный, а так – чисто щенок.

Они ушли, а Калевуха стал думать: сможет ли он заставить себя встретиться с собакой неведомого Кольки лицом к лицу. Вероятнее всего, нет. Собака – это зверь, и на уме у нее может быть все, что угодно. Возможно, тут важен правильный настрой. Если убедить себя, что ты не боишься, то все пройдет прекрасно. Размышляя, он потихоньку продвигался в сторону джипа. Возвратившаяся лошадь уже стояла на прежнем месте и громко фыркала. «Дежа вю», – пронеслось в голове Калевухи.

Именно в этот момент он почувствовал, что кто‑то дышит ему в подколенные ямочки. Сначала это был просто намек на живое присутствие, а потом ногам стало по‑настоящему горячо. Послышалось сопение. Страшное подозрение закралось в душу Петра. Он медленно обернулся… И увидел жуткого Бурана с вываленным языком. С языка капала слюна. Возможно, собака была бешеной. Калевуха попытался остановить запрыгавшее сердце и взять ситуацию под контроль. Для этого он посмотрел Бурану в глаза. Тот зарычал.

Калевуха стал спиной отступать к машине. Пес двинулся за ним. Глаза его горели нехорошим огнем.

– Буран, место!

Буран гавкнул так, что городской гость едва не рухнул замертво.

– Место, бляха‑муха! Пошел вон! Буран, скотина!

Чем громче он орал, тем активнее собака готовилась к нападению. В конце концов она все‑таки прыгнула. Зеленый от ужаса, Калевуха не стал изобретать велосипед. Одним скоком он запрыгнул на джип, а с него – на лошадь. Лошадь стартовала с места и снова понеслась по деревне. Калевуха с вытаращенными глазами вцепился ей в гриву. Пальто развевалось позади него, как парус. Пролетая мимо тех самых мужиков, которые давали ему ценные советы, он крикнул: «Помоги‑и‑те!» Буран бежал сзади, надсадно лая.

Мужики поймали собаку и дождались, пока всадник и лошадь по отдельности возвратятся обратно. Держа Бурана за ошейник, они, не чинясь, попросили сто рублей на опохмел и за это обещали четверть часа держать животину при себе.

Исполненный глубокой благодарности, тот с охотой заплатил, потом бегом добрался до нужного ему дома и шмыгнул в калитку. Тут до него донеслось нестройное пьяное пение, и стало ясно, почему до сих пор никто не вышел на шум. Вместо того чтобы бегать по двору и заглядывать в окна, Калевуха проявил смекалку и по глубоким следам, ведущим к сараю, догадался, куда увели Майю. О том, что случилось дальше, он вспоминать не любил.

Прекрасно понимая, что столкнуться ему придется с двумя бандитами, Петр в сарай не пошел. Он обследовал его со всех сторон и обнаружил высокую приставную лестницу, ведущую к небольшой площадке под самой крышей. Каждую секунду опасаясь рухнуть на землю, он забрался по ней наверх и очень осторожно влез внутрь через узкий проем, очутившись на плохо сколоченном настиле, который опоясывал половину сарая. Ходить по нему было опасно: он скрипел и вообще не вызывал никакого доверия.