Клубничное убийство

— Каким образом? — вопросительно поднял брови Половцев. — Вообще рискую напомнить, что я состою на государственной службе, а не в штате частного сыскного агентства. И иду у вас на поводу исключительно в надежде, что ваши дарования помогут мне в моей работе. Не факт, конечно, но вероятность существует. Так что о благотворительности забудьте — либо объясняете мне, как ваша просьба связана с расследованием убийства Аршанской, либо — извините.

Сильвестр молча походил взад‑вперед по комнате, будто серьезно обдумывал его слова. Старший лейтенант не выдержал и прокомментировал:

— Ах, как вы не любите, когда из вас вытаскивают сведения! Если характер — это судьба, то в конечном итоге вы должны оказаться в одиночной камере. В каком‑нибудь замке Иф.

— Поражен широтой вашего кругозора, — мрачно заметил Сильвестр. — Оперативника, осилившего «Графа Монте‑Кристо», можно смело назвать просвещенным сотрудником милиции.

— Выдавайте не отвлекайтесь, — пробурчал Стас, не найдя достойного ответа. — Что там с Васильевой? Обещали же рассказать.

— Если суммировать впечатления от просмотренных мной номеров журнала «Блеск», то единственное, что меня действительно заинтересовало, — довольно странная реклама сети ресторанов «Принцесса на горошине». Женщины на фоне вывески. И все время разные. Я понимаю: совсем не очевидно, что это как‑то связано с убийством Аршанской. С другой стороны, рядом с ее телом в кабинке туалета нашли новогодний номер журнала «Блеск». Вы же помните наш разговор про сумочку? Сумочка у нее была маленькая, елочная игрушка туда войти не могла. А уж журнал тем более не мог. Предполагать, что он попал туда случайно, просто глупо. Выходит, журнал тоже принес убийца. Зачем? С какой целью? Хотел привлечь к нему внимание?

Вот подумайте — если мы не отметаем версию о причастности к убийству кого‑то из редакции и не знаем пока, какие вообще могли быть мотивы, то отчего нам не проверить, что в редакционных делах могло быть не так? Что вообще там могло быть такого, из‑за чего убивают?

— Ну, это вы загнули, — отмахнулся Половцев. — Так можно далеко зайти. Мало ли что в редакции странного? В каждой организации, если хорошенько копнуть, знаете, сколько найдется всего… Места для посадки виновных не хватит. Опять же, Аршанская к рекламе в журнале отношения не имела.

— Не имела. Но мы имеем убийство И странную рекламу.

— Чем странную?

— Тем, что она рекламирует.

— Не пойму я вас. По‑моему, никакая реклама с этим убийством не связана, а убийство — с работой. Скорее — наоборот.

— Давайте не будем торопиться с выводами. Наоборот, так наоборот. Но даже если я и ошибаюсь в главном, что‑то интересное из этой ситуации мы выжмем.

— Ладно, — сдался Половцев. — Выкладывайте, что вы там задумали.

— Для начала хотелось бы узнать, почему именно эта Валерия Васильева снималась для рекламы ресторана в этот раз. Вот если бы она рассказала, как Милованов ее нашел, как ставил задачу… Знает л и она других женщин, которых приглашали до нее? В общем, максимум сведений об этой конкретной съемке. Тем более странно, что домохозяйка, пусть и достаточно привлекательная, выступает в роли фотомодели, тогда как профессионалок в городе полно.

— А она не удивится таким расспросам? — Стас все еще упирался.

— Скажите, что это в рамках расследования, что беседы проводятся со всеми, кто так или иначе причастен к работе журнала. Ну, не мне вас учить. Только чтобы она никому об этом разговоре ни мур‑мур. Особенно в редакции. Заодно можно попробовать выяснить, с кем еще, кроме фотографа и его ассистентки, Васильева знакома в редакции.

— Ладно, уговорили, — Половцев поднялся. — Узнаю чего, позвоню. Чао‑какао.

— Майю возьмете с собой? — поинтересовался Сильвестр у его спины.

Стас остановился, пошевелил лопатками, потом все же обернулся к нему:

— В качестве кого — эксперта‑криминалиста, дружинника, понятого?

— Без разницы. Это будет отвлекающий маневр. — Не дожидаясь ответа, он крикнул в коридор: — Майя, собирайся. Вы со старшим лейтенантом выезжаете на задание.

Ни слова не говоря, Майя влезла в пальто, с визгом застегнула «молнии» на сапогах и натянула шапку по самые брови.

— Як вашим услугам, — сказал Стас, с ухмылкой глядя на нее. — Умен, проворен, всегда немного несвеж, но приятен в обхождении.

Он вышел за ней на лестничную площадку, дышал ей в спину на ступеньках, потом вывалился из подъезда и охнул, когда холодный воздух ворвался в его легкие. Город был скован морозом. Закутанные по самые уши дети утиной походкой шли за взрослыми, которые, как тепловозы, рассекали жесткий воздух, выбрасывая изо рта одинаковые облачка пара. Майя спрятала нос в воротник, и тут же над ее верхней губой выросли ледяные усы. Она слизала их, и почувствовала, как мороз резанул по тому месту, где она только что провела языком.

— Что вы там застряли? — спросил Стас, приостанавливаясь. — Когда надо, вы бегаете, как полорогая лань. Сейчас тоже надо. Потому что, блин, холодно.