Клубничное убийство

Сильвестр, за все время не проронивший ни звука, поднялся из кресла и походил по комнате, разминаясь. Снова опустился в кресло, еще немного помолчал, что‑то обдумывая, и затем сказал:

— Майя, спасибо. Ты мне очень помогла. Во всяком случае, у меня теперь есть понимание, где еще можно поискать аргументы в пользу клубничной версии.

— И где? — вытянулась в струнку заинтригованная Майя, ожидая услышать сногсшибательное откровение.

— За кулисами, — спокойно и скучно, как что‑то само собой разумеющееся выдал Сильвестр.

* * *

То, что Майе пришлось наблюдать в ближайшие часы, повергло ее в легкий шок. Любимый босс, обложившись записными книжками, сидел с двумя телефонными трубками в руках и практически без перерыва разговаривал то по городскому, то по мобильному. При этом он засадил Майю за компьютер, вручив вырванный из блокнота листок с названиями организаций и учреждений, телефоны которых ей следовало отыскать в Интернете.

Через неплотно прикрытую дверь до нее доносились обрывки фраз и вопросов, радостные восклицания и неясно к чему относящиеся междометия. Но чаще царило молчание — Сильвестр слушал собеседников.

Постепенно вся эта пестрая мозаика — имена, отчества, фамилии людей, с которыми общался Бессонов, а также список, которым Майя занималась по его поручению, — стала складываться в единую и достаточно отчетливую картину. Шеф усиленно окучивал театрально‑киношную тусовку, всех этих знакомых ему или не очень знакомых критиков, киноведов, режиссеров, актеров, чиновников от кино и тому подобных персонажей.

«Сильвестр идет по следу», — мелькнула в голове дурацкая фраза. По какому следу, зачем, с каким эффектом — Майя не имела ни малейшего представления. Зато она знала другое — у шефа был счастливый дар находить именно тех людей, которые обладают нужной ему в данный момент информацией. А если кто‑то из них сразу не мог обнаружить в уголках памяти необходимого, Бессонов мастерски помогал процессу своими аккуратными, но точными наводящими вопросами.

…Когда они, уже глубокой ночью, пили на кухне чай, довольный и бодрый Сильвестр подвел итог невероятно тяжелого трудового дня следующей фразой: «Завтра с утра сделаю несколько звонков по тому списку, что ты подготовила, и зови Половцева, пусть приходит. Лучше всего днем. Скажи, есть кое‑что для размышления».

Спать оставалось совсем немного, и Майя, с содроганием думая о том, как утром будет выглядеть ее опухшая физиономия, удалилась. Вопросов шефу сегодня решила не задавать, оставив этот интеллектуальный подвиг на потом.

* * *

На следующий день днем Половцев и Майя сидели рядом на диване и выжидательно смотрели на Сильвестра. Тот, в свою очередь, разглядывал два откровенно не выспавшихся лица напротив. Одно из них еще и небритое. Слушатели, тем не менее, были в сборе, и Сильвестр начал свой рассказ, обращаясь в основном к Стасу.

Сначала он сжато пересказал информацию, добытую вчера Майей. Сама Майя при этом сидела надувшись — шеф пропускал все ее наиболее яркие описания и характеристики, которые определенно могли помочь Стасу в расследовании! Затем он приступил ко второй, главной части.

Чтобы у Половцева не возникали сомнения относительно репрезентативности проведенного им исследования, он озвучил список из почти двух десятков фамилий с указанием должностей и званий. Это были люди, на чьем мнении и на чьей информации Сильвестр собирался базироваться в дальнейшем. В список попали директора киностудий, теле— и кинопродюсеры, звезды экрана и сцены, телевизионный журналист, ведущий программы о театре и кино, высокопоставленный чиновник министерства культуры, знаменитая театральная критикесса, автор нескольких скандальных книг о советских и российских актерах, театральные режиссеры.

— Список неполный, — вскользь упомянул Бессонов. — Он может быть увеличен почти вдвое, но, думаю, авторитета людей, которых я назвал, будет достаточно.

Впечатленный Стас лишь кивнул головой. Масштабное исследование Сильвестра давало более объемный и более реалистичный портрет Люды Горенок — талантливого и популярного столичного стилиста. Человека, придумавшего идею новогодней съемки для журнала «Блеск», мастера, который собственноручно изображал элегантные ягодки на теле будущих жертв.

Профессиональный путь Людмилы, со всеми его подводными камнями, зигзагами, падениями и взлетами был теперь как на ладони. Не все здесь выглядело гладким и очевидным, как казалось со стороны. Но это была жизнь, где случается всякое, а не голливудское кино про успешную в работе и любви леди. Все было относительно хорошо у Людмилы Горенок, однако и ее шкаф‑купе, как выяснил Сильвестр, хранил парочку несимпатичных скелетов.