Клубок со змеями (СИ)

Размышления заняли всего несколько секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы Тегим-апал что-то заподозрил. Когда я пошевелился в попытке принять более удобную позу, он быстро выбросил вперед правую руку, откидывая растопыренной ладонью мою голову к стенке. Затылок сильно ударился о кирпичную кладку.

Перед глазами все поплыло.

Проваливаясь во тьму, я услышал шелестящий голос ассирийца:

— А я не так туп, как бы тебе хотелось, братец.

***

Вас никогда не укладывали на голую спину осла животом вниз? Так, что голова свисает с одной стороны, а ноги с другой? При этом вы связаны по всем своим конечностям, а руки заведены за спину. Суставы полностью затекли и ноют. Желудок скручивает от голода. Голова буквально раскалывается на части, особенно в области затылка. И в довесок ко всему на лицо надет плотный пыльный мешок, отдающий в нос смрадом тухлых овощей.

Никогда я еще не испытывал в своей жизни столь большой букет изнурительных и мученических чувств. Причем разом. К тому же осел шел далеко не ровной походкой, так что меня то и дело слегка подбрасывало вверх, после чего ударяло животом о спину животного и выбивая воздух из легких. Полноценно же вдохнуть мешал пресловутый мешок. Полностью потеряв счет времени с того момента, как этот убогий кусок грязной ткани короновал мою голову, я лишь молился. Молился всем богам, которых знал, о скорейшем окончании этого путешествия, где бы ни была его последняя остановка. Но время крайне коварная штука — оно течет быстро, словно бурный горный поток, когда тебе хорошо, и плетется как дряхлый старик, когда тебе плохо.

Вот и сейчас я ждал конца. Но он все не приходил, а я гадал, что же произойдет раньше — сойдет ли мой мозг сума, или из тела выйдет дух? В итоге, оба предположения оказались ложными — первым остановился осел.

Я услышал звук спешившегося человека, а затем почувствовал, как кто-то поднял меня за ноги и сбросил вниз, будто мешок с навозом. К своему глубокому изумлению, я не ощутил ни удара, ни ушиба о землю. Словно мое тело упало на мягкое одеяло.

«Это что, песок? Зачем он завез меня в пустыню?».

Дышать было тяжело но, скорее, не из-за плотности ткани и нехватки воздуха, а от пыли, забившей ноздри сломанного носа и смрада, от которого сильно болела голова. Хотя наверняка она болела не только из-за этого. Тело ощущало приятный холодок, благодаря чему я предположил, что сейчас раннее утро, и солнце еще не успело накалить воздух.

Я закашлялся, с трудом сдерживая подступающую к горлу тошноту.

«Интересно, с чего меня может тошнить? Когда я последний раз ел? Позавчера? Ладно, теперь это не так уж и важно. О, Мардук, да сними же с меня этот мерзкий мешок! Я хочу вдохнуть полной грудью перед смертью!».

И он услышал мою мольбу. Только вот посланник воли бога отнюдь меня не обрадовал. Некто резким движением снял с меня пресловутый мешок, и я первым делом жадно вдохнул свежего воздуха, благодатно наполнившего легкие.

Я оказался прав — было раннее утро. Солнце еще не успело взойти, но предрассветные лучи уже окрашивали небосвод в молочно-бледный цвет, заставляя стремительно тускнеть ковер из мириадов различных звезд. Мое тело распростерлось на желтом песке в широком проходе между двумя высокими барханами. Он казался настолько просторным, что в нем спокойно могли разъехаться две крупные повозки, запряженные парочкой мулов. Лучи восходящего солнца еще не пробивались сюда, поэтому среди дюн царил сумрак. Легкий ветерок трепал мои взъерошенные волосы и приятно обдувал кожу своим прохладным дыханием.

Только сейчас я почувствовал, как сильно болят кисти рук и ступни ног. Суставы затекли, а места, перетянутые путами, серьезно ныли, но я слабо обращал на них внимание. Мой взор был полностью сосредоточен на ассирийце, чья внушительная фигура зловеще возвышалась надо мной, грозно очерченная в предрассветных сумерках. Как обычно, Тегим-апал злобно скалился, а правая рука покоилась на рукоятке меча, свисавшего с пояса.

— С добрым утром, дружок! — прогоготал он.

Я промолчал, продолжая пристально следить за ним.

— Как настроение перед последним путешествием в Иркаллу? Что молчишь? Я ведь тебе пока язык не отрезал! — новый приступ смеха заставил колыхаться его крепкую грудь.

Последнее замечание тюремщика окончательно убедило меня в том, что казнь не станет легкой. Видимо, Бел-Адад неплохо ему приплатил, чтобы отомстить мне за ту шуточку с кувшином мочи. Хотя, что-то мне подсказывает, ассириец захотел бы поглумиться над приговоренным и без лишнего поощрения.

Словно прочитав мои мысли, Тегим-апал прекратил смеяться, а затем, ухмыляясь, вытащил меч. Лезвие выскочило из ножен. Лязг от их соприкосновения неприятно ударил по ушам. Ассириец сделал пару шагов по направлению ко мне. Его массивные ноги в грубых кожаных сандалиях тонули в зыбком песке.