Клубок со змеями (СИ)

«Боги всемогущие, я и не знал, что во мне может таиться столько ненависти и злобы. Кукла в большом спектакле. Я, Сему — мы куклы в большом спектакле, от которых избавились после того, как они сыграли свою роль. Даже Анум. Хотя она отчасти и заслужила той участи, которую ей подготовил Бел-Адад. Нечего было вилять задницей перед кузнецом и таскать ему деньги мужа. Ее мужа! Так, что к ней жалости я особо не испытываю. Боги, что со мной? Сколько злобы! Так и хочется выплеснуть ее на кого-нибудь, чтобы легче стало!».

Внезапно я осознал, что волны и безразличия, которые еще несколько дней назад, казалось, готовы были поглотить меня с головой, полностью пересохли, как малые каналы засушливым летом. Я твердо решил бороться. Бороться за жизнь. И если есть какой-нибудь закон против этого, то я намерен нарушить его.

«Я там, где законов нет! И это, может, даже к лучшему».

Мой внутренний мир разлетелся на тысячи мелких осколков, подобно глиняному кувшину, упавшему с большой высоты. И на руинах этого мира уже начали появляться ростки чего-то нового, но пока не до конца понятного.

***

Череду моих воспоминаний и размышлений бесцеремонно прервал вошедший в шатер человечек. Невысокого роста, темнокожий, лысая голова испуганно вжималась в сутулые плечи. В руках он держал поднос, на котором стояли кувшин и две тарелки с едой — две грозди винограда, две пшеничные лепешки и четыре небольших куска вяленого мяса, происхождение которого на вид трудно было определить. От запаха свежих блюд у меня началось обильное слюноотделение. Я уже не помнил, когда в последний раз ел.

— Обед для господина, — произнес негритенок.

Я с интересом рассматривал своего посетителя. Раньше мне приходилось встречать темнокожих рабов, но только пару раз на виллах вельмож к западу от Этеменанки.

«Он назвал меня господином. Я и не знал, что это слово так сладко звучит, когда обращено именно к тебе».

Я указал пальцем на стол:

— Поставь вон туда.

«Смотри, не войди во вкус. Он все-таки не твой раб. Однако не спорю — это так приятно. Может, даже лучше, чем ночь со жрицей».

Негритенок послушно засеменил к столу и опустил поднос с яствами на поверхность, затем выжидательно обернулся и вылупил на меня свои огромные глаза.

Я важно поджал губы, а затем сделал пренебрежительный жест в сторону выхода:

— Можешь идти, Ранаи.

— Как вы узнали мое имя? — он испуганно вытаращился на меня.

Я нарочито сдвинул брови, а затем произнес суровым голосом:

— Я провидец. А теперь проваливай. Я хочу поесть один.

Раб ринулся к выходу, чуть не опрокинув табурет, чем меня весьма позабавил.

«Хорошо быть господином».

Когда полог шатра опустился за Ранаи, я сел на кровати, аккуратно ощупывая нос. На месте перелома оказался ощутимый бугорок.

«Проклятый ассириец. Теперь всю жизнь ходить с горбатым носом. Хорошо, что ты этого не увидишь. Ты вообще уже ничего не увидишь».

Я опустил ноги, на которых по-прежнему находились кожаные сандалии.

«А они оказались довольно крепкими, раз выдержали все испытания вместе со мной».

Медленно поднявшись, я направился к столу, испытывая слабость во всем теле. Опустившись на табурет я, первым делом, жадно отхлебнул несколько глотков из кувшина. В нем оказалось дрянное пальмовое вино, но я другого и не ждал. Более того, был бы рад и обычной воде. Затем набросился на вяленое мясо, закусывая его одной из двух пшеничных лепешек. На вкус оно напоминало говядину, только более сладкое. Мясо было жесткое, с прожилками и трудно жевалось, но я настолько проголодался, что смаковал каждый кусочек больше минуты и не обращал внимания на то, как оно с трудом разжевывается и застревает в зубах. Полностью разобравшись с таинственным блюдом, я вновь отпил из кувшина и смачно рыгнул. На лице появилась довольная улыбка. Взгляд заскользил по оставшейся лепешке и двум виноградным гроздьям.

«Собственно, почему бы и нет?».