Клубок со змеями (СИ)

Я не знал. Не знал с тех пор, как впервые возжелал эту женщину и до нынешнего момента не мог ответить на этот вопрос. Или не хотел.

«Ты еще не встретил ту, ради которой пожертвуешь своей свободой» — вспомнились мне слова Сему, когда мы сидели на скамейке возле хижины Бел-Адада.

«Готов ли я пожертвовать своей свободой ради Бастет?»

Я даже хмыкнул себе под нос. Наверняка Сему не предполагал, в какой куче дерьма я окажусь.

«Сему... по крайней мере, для тебя все беды уже позади...».

Причудливая петля моих мыслей вновь вернулась в Вавилон. Город, некогда бывший моим родным домом, теперь не вызывал ничего, кроме ненависти и злобы.

«Нет, это не оплот величия и справедливости, как задумывал Хаммурапи. Это клубок ядовитых змей, готовых наброситься и ужалить в тот момент, когда ты совсем не ждешь. И заправляют в этой змеиной норе такие хладнокровные и безжалостные гады, как Бел-Адад и ему подобные. Они не остановятся ни перед чем ради собственной выгоды! Собственной выгоды...».

Последний виток мысли заставил меня призадуматься.

«А разве сейчас я сам не поступаю ради собственной выгоды, пытаясь ограбить караван?»

Я слегка нахмурился, но затем быстро отогнал эту навязчивую мысль.

«Может, оно и так, но обстоятельства несравнимы».

Едва различимый и отдаленный гул вернул меня в реальность. Я вновь сосредоточенно прислушался. Шум доносился откуда-то со стороны каменистой гряды. Именно оттуда мы с Бастет и приехали на стоянку караванов. До боли в глазах и рези в ушах я сконцентрировал внимание на том направлении. Гул нарастал с каждой минутой. Я знал, кто это. Еще не видел, но уже знал. Однако я хотел убедиться в своей правоте. Когда первые лучи восходящего солнца осветили пески, со стороны кряжа показались первые всадники на верблюдах, галопом приближающиеся к нам.

Бросив косой взгляд направо и, не заметив там лучника, я обернулся и крикнул:

— Бастет! Они здесь!

***

Всадники быстро приближались. Верблюды под ними дружно ворчали и сопели, взбивая своими ногами песок и поднимая облако песчинок над землей. Я сумел разглядеть, что разбойники были вооружены мечами средней длинны, со слегка изогнутым лезвием. Они вынули их из ножен и держали наготове. Бронза зловеще блестела в рассветных лучах. Тела защищали легкие кожаные нагрудники. Лица скрывали плотные накидки, оставлявшие неприкрытыми только лоб и глаза. Когда группа приблизилась на расстояние пары десятков локтей, я увидел, что разбойники выстроились в три одинаковые линии. В какой из них находился Азамат рассмотреть не удалось.

Лагерь караванщиков располагался на удачной для лобовой атаки позиции, прикрытый лишь с севера невысоким барханом. Не знай я о том, что наемники предупреждены о нападении, то не сомневался бы в успехе людей Азамата.

Как только последняя линия нападающих пронеслась мимо колодца, я услышал свист. Сначала один. Затем второй. Третий и четвертый. В ту же секунду трое из разбойников в первой линии рухнули с верблюдов на песок. Из каждого торчало по одному наконечнику стрелы. Двоих поразили в голову, одного — в грудь. Животные возбужденно заурчали.

— Шакалы Ламашту, — процедил я, — у них не один лучник.

— Не удивлена, — ответила Бастет, которая присоединилась ко мне.

— Я надеялся, что остальные слягут от отравления.

Она не ответила, внимательно следя за происходящим. На лице нубийки застыло выражение максимального напряжения, а в глазах мелькал нехороший огонек.

Нападающие приближались к лагерю каравана с огромной скоростью, однако наемники и не думали выходить из своих шатров. Только лучники продолжали обстрел, но уже не такой действенный, ибо разбойники стали прикрываться небольшими щитами, висевшими до этого у них за спиной.

— Мне это не нравится, — прошептал я.

— Что именно?

— Почему они бездействуют?

Бастет не успела ответить. Первая линия атакующих практически вплотную приблизилась к лагерю караванщиков, и именно в этот момент полтора десятка стражей торговца внезапно выскочили из своих палаток, воткнув в песок перед собой длинные копья, на которые со всего размаха налетели разбойники. Окрестности заполнил дикий рев раненых животных, в предсмертной агонии сбрасывавших своих всадников на землю, где они становились легкой добычей наемников, уже обнаживших мечи.

— О, шакалы Ламашту, нет! — вырвалось у меня, когда я увидел, как стражи каравана начинают добивать лежащих на земле налетчиков.