Клубок со змеями (СИ)

Из дома справа послышался громкий детский плач, который не прекращался до тех пор, пока мы не отошли достаточно далеко. Либо родителям было все равно на свое чадо, либо ребенок оказался попросту брошен в собственном доме на произвол судьбы. Ни я, ни мои спутники, никак не стали комментировать произошедшее. Гнетущий дух тяжким грузом навис над Вавилоном, и невозможно было не почувствовать его на собственных плечах. Даже дышать влажным воздухом приходилось через силу. А на меня еще и давила мысль того, ради чего, собственно, я сунулся в эту часть города. Дом знатного горожанина действительно существовал и располагался недалеко от храма Мардука. Однако целью сего похода являлась отнюдь не жажда отмщения скупому хозяину. Более того, вельможа за починку мебели отсыпал тогда аж пять сиклей серебра, и назвать его жадным язык бы не повернулся. Единственной правдой в том, что я поведал Бастет, было наличие в доме тайника, а истинная цель — избавиться, наконец, от предателя, коим являлся Тиглат-Атра. И другого удачного момента, чтобы осуществить задуманное, может не представиться. Ведь воин неразлучен со своим земляком большую часть времени. Бросать вызов двум ассирийцам сразу — смерти подобно. Все это прокручивалось у меня в голове, пока я продолжал быстро вышагивать по узкой улочке Вавилона, перепрыгивая через лужи и слушая громкое биение собственного сердца, периодически заглушаемое посторонними звуками из-за кирпичных стен.

«Боги, надеюсь Гасан догадался, ради чего мы сюда идем, и не начнет вести себя, как тупица, в самый решающий момент!».

— Далеко еще? — прервал мои тяжкие думы мадианитянин, вдыхая влажный воздух.

Я указал пальцем вперед:

— Видишь улочка расширяется?

— Ага, — подтвердил он, вытирая пот со лба.

— Там будет маленькая площадь. Повернем направо и будем на месте.

— Понял, — ответил мадианитянин, подергивая плечами.

Гасан нервничал. Это было заметно невооруженным глазом. Мышцы его лица казались чрезмерно напряженными.

— Что с тобой? — поинтересовался я, глядя вперед на стремительно приближающийся просвет.

— Мне не по себе, — признался тот.

— Да? С чего это? — я задал этот вопрос только для того, чтобы отвлечься от собственных мыслей.

Выждав короткую паузу, Гасан произнес:

— Я впервые оказываюсь посреди незнакомого города, который скрывается во мгле... умирающего города, — не сбавляя шага, он посмотрел на меня, — не самая приятная вещица, господин.

Будто в подтверждение его слов, где-то вдали раздался истошный женский крик, который прервался так же резко, как и начался. Слабый порыв ветра обдал кожу своим холодным дыханием и затих, дабы через мгновение, набравшись сил, пронестись по улочке вновь.

Словно подчиняясь единой команде, мы ускорили шаг, стараясь как можно скорее осуществить то, зачем сюда пришли и убраться за пределы городских стен. Преодолев остаток расстояния всего за несколько минут, я и мои спутники добрались-таки до конца улочки и очутились на небольшой прямоугольной площади. По левую сторону ютились друг к другу дома простых горожан из желтого обожженного кирпича. Их ряды тянулись дальше на юг и прерывались рядом с храмом Шамаша, возвышающимся над ними на пару десятков локтей. Жилище бога представляло собой сильно уменьшенную копию Этеменанки, с парой ярусов и небольшой каменной лестницей. Этажи, обычно освещаемые множеством факелов, сейчас были погружены во мрак, и храм издали напоминал высокий холм правильной формы, безмолвно стоящий во тьме.

Дом вельможи находился с правого края площади. С виду он ничем не отличался от жилищ других, более бедных обитателей этой части Вавилона, но первое впечатление было обманчивым. Размер дома знатного вавилонянина вдвое превышал те, что мы видели, проходя по узкой улочке. Стены, выложенные из такого же обожженного и желтого кирпича, имели толщину в полтора раза большую, нежели обычно. Это давало хорошую защиту от палящих лучей солнца даже в самую жаркую погоду. Ко входу в дом вела дорожка из известняка, а с лицевой стороны здание украшала аллея пальм, листья которых расслабленно колыхались на ветру, принося в душу покой и умиротворение. Но только не сегодня. Сегодня их шелест лишь нагнетал еще больше мрака и напряжения. Будто языки сотен змей, они шевелились в полутьме, издавая тихий шорох своих листьев.

— Нам сюда, — кивком я указал на массивную деревянную дверь и, вступив на известняковую дорожку, двинулся к дому.

С виду тут ничего не изменилось с того момента, как я был здесь в последний раз.

— Живут же люди, — прошептал Гасан.

— Скоро все так заживем, и даже лучше, — натянуто усмехнулся я.

Мадианитянин нервно выдохнул. Тиглат-Атра, все это время следовавший позади нас, продолжал хранить полное безмолвие. Складывалось ощущение, что его совсем не тревожил окружающий мрак и тишина. Впрочем, я бы удивился обратному.

Известняк приятно хрустел под ногами, пока мы приближались ко входу в дом, со стороны казавшийся абсолютно пустым и заброшенным.