Клубок со змеями

— Если бы ты знал, как она приятна телу, аж немного холодит, — он плюхнулся на кровать. Доски протестующе заскрипели под его тяжестью. — Быть может, однажды и ты такую раздобудешь.

Я не мог никак сообразить — шутит он или нет? Возможно, просто издевается? Никогда не встречал человека, который, словно по мановению руки, превращался из добродушного и веселого в жестокого и расчетливого, а затем в мгновение ока обратно. Словно по щелчку пальцев. Именно в этот момент я окончательно убедился в том, что Азамат — самый опасный человек из всех, что я встречал. Бел-Адад, Тегим-апал… от них хотя бы знаешь, чего ждать. С Азаматом же очень сложно угадать, что у него на уме. Когда, и самое главное, как он нанесет следующий удар.

«Земляной лев».

— Я бы не отказался, — осторожно сказал я.

Азамат широко улыбнулся:

— Ну, это от тебя зависит. Где же носит этого грязного засранца? Ранаи! Тебя что, гули сожрали?

— Я уже здесь, господин! — прохрипел запыхавшимся голосом негритенок, убирая полог шатра и занося внутрь небольшой столик с ужином.

Два кувшина вина, несколько хлебных лепешек, две большие тарелки с вяленой верблюжатиной (теперь я знал, как выглядит это блюдо) и бронзовая чаша с рельефом лошади, усыпанная оливками и виноградом. Фрукты приятно пахли влагой.

Поставив столик между нами, Ранаи вопросительно взглянул на Азамата.

— Убирайся прочь, — вяло махнул рукой тот, беря в руку один из кувшинов и делая несколько внушительных глотков. Когда Азамат опустил сосуд обратно на стол, при этом сладко причмокивая, Ранаи уже след простыл.

Положив в рот солидный кусок верблюжатины и заедая его лепешкой, Глава посмотрел на меня и спросил с набитым ртом:

— Жрать расхотел?

Я не стал себя упрашивать и тоже принялся за еду.

После непродолжительного молчания я, наконец, решился на вопрос:

— Как ты узнал, что я был осужден храмовым советом Эсагилы?

Сначала мне показалось, что он не ответит, но, проглотив очередной кусок мяса и запив его вином, Азамат произнес:

— Ты сказал, что в пустыню тебя привез тюремщик, дабы привести приговор в исполнение. Никакой болван не станет мараться ради обычного ремесленника. Напрашивался очевидный вывод — дело не простое. А кто занимается самыми тяжкими преступлениями в Вавилоне? Правильно. Эсагила.

«У него невероятно острый ум. Однако всей правды он не знает».

— Она мне не нужна, — внезапно сказал Азамат.

— Что? — я чуть не поперхнулся вином, наконец, решив его попробовать. Вкусное, виноградное.

— Вся правда, — он широко улыбнулся, — она мне не нужна. Я узнал достаточно.

— Но как ты…

— Догадался, о чем ты сейчас думаешь? — продолжая улыбаться, он в свою очередь сделал глоток, — да у тебя на роже все написано.

— И что же ты обо мне узнал? — спросил я, стараясь сохранить невозмутимый вид, но получалось это лишь отчасти.

— Тебя обвинили в убийстве писца. Ложно обвинили. Значит, это было кому-то выгодно, — он сделал короткую паузу, — в общем, тебя просто использовали высшие люди для достижения своих целей, но вот каких именно — не знаю. Да и знать не хочу. Самое важное, как уже говорил, я узнал.

— Что именно?

Вновь веселые огоньки заплясали в его глазах:

— Ты можешь пригодиться.

— Выносить горшки с дерьмом?

Мимолетная тень, пробежавшая по лицу Азамата, намекнула, что я вступил на опасную тропу.

— Я вроде говорил, что это место уже занято. У тебя и впрямь так туго с памятью? Если так, то я могу и изменить свое решение.

— Прошу прощения.

— Хватит трепаться о ночных горшках, — рыгнул он, запихивая в рот последний кусок верблюжатины из своей тарелки. Я же не притронулся ни к одному, предпочитая оливки с виноградом.

— Не будешь жрать мясо? — спросил Азамат.

— Пожалуй, нет. Я не особо голоден и, к тому же, обедал…

Азамат не дослушал, а забрал у меня тарелку и принялся уничтожать вторую порцию с завидным усердием.

Продолжая щипать виноград, я произнес:

— Как именно я могу пригодиться?

Азамат отставил тарелку и, проглотив то, что жевал, вперил в меня проницательный взгляд:

— Сначала скажи, готов ли ты к этому?

— Я даже не знаю, к чему мне быть готовым?

— Кончай, — он презрительно отмахнулся, — ты прекрасно понимаешь, что тебе придется к нам присоединиться. Это означает, что обратной дороги у тебя уже не будет. По правде говоря, у тебя ее уже нет. Но ты можешь выбрать — либо сделать то, что я скажу и тогда, возможно, у тебя появится шанс немного улучшить свою жизнь…

— Либо? — осторожно спросил я.

— Либо ты можешь отказаться, и тогда я прямо сейчас прикажу посадить тебя в бочку, — произнося последние слова, Азамат улыбнулся, но я видел, что это не шутка. — Так, что ты выбираешь?