Клубок Сварога. Олег Черниговский

«Ведь истинным властителем вятских и северских земель является Олег Святославович, а не его братья, - сказала Брунгильда Оде перед самым их отъездом в Германию. - Я не удивлюсь, если узнаю со временем, что Олег завладел Киевом и Черниговом. Если Ярослав по делам своим и образу мыслей - вассал, то Олег по мыслям и делам - король!»

«И мне, несчастной, Судьба уготовила участь быть женой жалкого вассала», - подумала тогда Матильда.

С отъездом матери и свекрови в Германию в Матильде вдруг заговорила гордость. В ней пробудилось желание наперекор всему вскружить голову Олегу. И тогда, быть может, её давняя мечта осуществится! Ведь Олег не станет придерживаться строгой христианской морали, оказавшись в путах любви. Скорее всего он поступит так, как ему подскажет сердце, а именно - заберёт Матильду у своего бесталанного брата.

Девушка, не теряя времени даром, принялась за дело. Прежде всего она стала учить русский язык, дабы к возвращению Олега из похода на булгар иметь возможность общаться с ним без толмача. Ярослав всячески помогал жене осваивать язык новой родины, наивно полагая, что этим самым она хочет сделать ему приятное.

Однако поход на Волжскую Булгарию окончился для Олега и Давыд а неудачей. Поначалу разбив конницу булгар в двух сражениях, в дальнейшем братья Святославичи так и не смогли переправить свои полки на другой берег Волги к булгарским городам и селениям. Пешее войско булгарского кагана, посаженное на большие и малые суда, всякий раз мешало переправе, а со стороны степи русский стан постоянно тревожили внезапными нападениями конные сотни.

В бесплодных метаниях по волжскому берегу в поисках бродов прошёл остаток лета. Едва наступил сентябрь, Олег и Давыд вернулись на Русь.

По мнению же Давыда, поход был удачен потому, что русичам удалось выстоять против конницы и пехоты булгар, превосходивших их числом. А то, что русским полкам не удалось дойти до булгарских городов, так в том повинны не булгары, а река Волга, широкая и стремительная в своём течении. Натерпевшийся страху во время неудачной битвы с булгарами близ устья Оки, когда только стремительное бегство да лесные дебри спасли русичей от полного разгрома, Давыд ныне испытывал душевный подъем, поскольку воочию убедился, как можно воинским умением одолеть храбрость и многочисленность.

Но Олег не разделял мнение брата. Ему, побеждавшему в своё время и половцев, и чехов, и сельджуков, и поморян, нынешняя неудача казалась просто позором. Враг не только не допустил его до своих богатых и цветущих городов, но и не позволил довести дело до большого сражения. Своими действиями булгарский воевода Килсар, казалось, говорил: мол, на ваше ратное умение у нас своё умение есть.

- Готовьтесь, - говорил Олег братьям, - будущим летом опять в поход пойдём. Мы заставим булгар разгребать пепелища своих градов. Стройте побольше ладей, дабы на них вся наша пешая рать уместилась. А я тем временем половецких ханов в поход сговорю.

Если Давыд, отправляясь к себе в Новгород-Северский, заверил Олега о своей готовности, то Ярославу эта затея изначально казалась обречённой на неудачу. И нынешний поход, по мнению Ярослава, служил тому подтверждением. Более того, ему казалось, что братья оказывают медвежью услугу. Раздразнив булгар, оба уйдут в свои уделы, а Ярославу в случае нового набега придётся отбиваться одному. Он так и сказал об этом Олегу во время одной из бесед.

Олег выслушал Ярослава с мрачным раздражением. Нежелание воевать с булгарами и даже страх перед ними выводили его из себя, поскольку это казалось ему постыдным для русского князя, сына знаменитого Святослава Ярославича, никогда не робевшего ни перед каким врагом. Олег понимал, что бесполезно стыдить и укорять Ярослава за малодушие, ибо душа брата никогда не стремилась к ратному делу.

Олег сказал, что может оставить часть своей дружины на случай осеннего вторжения булгар в Вятскую землю. Но Ярослав наотрез отказался от помощи, заметив, что закрома и житницы у него не бездонные.

- Мне целую прорву народа всю зиму кормить придётся, - молвил он, - из разорённого Мурома и ближних к нему сел. А в Рязани припасов раза в три меньше, чем было в Муроме. Не знаю, как я своих-то дружинников содержать буду. Вот так-то, брат.

- Ты бы лучше вспомнил про тех русичей, что в булгарской неволе томятся, - не удержался Олег. - На чью помощь им уповать, как не муромского князя.

Ярослав ничего на это не сказал. Было видно: он готов подчиниться старшему брату и пойти вместе с ним на булгар, но без желания и веры в успех.

Матильда, видя некоторое отчуждение между Олегом и Ярославом, всячески старалась показать, что ей гораздо более по сердцу воинственность, нежели робость. Во время редких встреч с Олегом в рязанском тереме Матильде обычно не хватало запаса выученных русских слов, чтобы выразить ему свои мысли и чувства. Олег, разговаривая с Матильдой, часто переходил на немецкий язык, который он неплохо знал благодаря Оде.