'Клубок' вокруг Сталина

Провал этих двух операций японских спецслужб показывает, насколько профессионально, четко и оперативно работали агенты НКВД в Маньчжурии (как, впрочем, и во многих других странах). С другой стороны, нетрудно понять, в каком напряжении находился Сталин, который прекрасно понимал, что является вожделенной мишенью для многих внутри и вне страны. Дело тут, безусловно, не в его болезненной мнительности или подозрительности. Со временем появляются все новые и новые свидетельства того, что жизнь его в 30-е годы не раз подвергалась смертельной опасности.

Это были не столько его личные враги, сколько прежде всего те, кто выступал против строительства социализма по сталинскому образцу и его методами, кто был противником советской власти и, конечно же, кто сам стремился к власти.

"Ежовые рукавицы"

В период 1937-1339 годов в стране резко возросло число политзаключенных ("осужденных за контрреволюционные преступления"). Если на 1 января 1937 года их было в лагерях 104,8 тысячи человек, то спустя год число это превысило 185 тысяч, а в конце 1938 года составило 454,4 тысячи, после чего стало постепенно снижаться.

Кроме того, в 1938 году произошел необычайный скачок лагерной смертности - с 2,6% до 6,9% - при уменьшении процента сбежавших с 8 до 0,3. Это свидетельствует об ужесточении лагерного режима. Страна оказалась, как тогда говорили, в "ежовых рукавицах".

Таковы некоторые объективные показатели того периода, который получил название "ежовщины". Начало его окутано тайной.

Через неделю после того, как прогремели выстрелы, покончившие с Тухачевским и его сопроцессниками, произошли странные события. Пленум ЦК ВКП(б), намеченный на 20 июня, открылся лишь через два дня. Продолжался он долго - до 29 июня включительно - и остался во многом окутан непроницаемой завесой секретности.

Небывалый случай: он не стенографировался, или во всяком случае стенограмма его не сохранилась, кроме разрозненных листов в архивах. Остались почти исключительно устные или косвенные свидетельства. О чем они сообщают?

На пленуме вне официальной повестки (хозяйственные проблемы) стояли два вопроса: вручение Ежову чрезвычайных полномочий и утверждение смертных приговоров Бухарину и Рыкову. Вот что пишет об этом В. Пятницкий, сын видного деятеля Коминтерна Осипа Пятницкого (Таршиса):

"23 июня на пленуме рассматривался вопрос о продлении чрезвычайных полномочий карательному аппарату советской власти - органам НКВД. С докладом по этому вопросу выступил сам "железный нарком" Николай Ежов. Основное внимание в его докладе было акцентировано на том, что органами государственной безопасности раскрыт широко разветвленный заговор бывших военных и партийных советских работников. Усилиями Ежова и его заместителя Фриновского была создана картина грандиозного контрреволюционного правотроцкистского блока против советской власти. В связи с тем, что срок чрезвычайных полномочий, выданных партией органам НКВД после убийства Кирова, истек год назад, Ежов просил пленум ЦК ВКП(б) продлить эти полномочия на неопределенное время. Он обосновал это тем, что в стране существует глубоко законспирированное контрреволюционное подполье, страна стоит на пороге новой гражданской войны, и только органы государственной безопасности под мудрым руководством И.В. Сталина могут ее предотвратить и окончательно выкорчевать гнездо контрреволюции. После выступления Ежова слово взял Сталин. Он предложил поддержать просьбу Ежова..."

Судя по тем сведениям, которые стали известны к нашему времени, выводы о существовании контрреволюционного подполья и опасности гражданский войны или по меньшей мере государственного переворота не были преувеличением.

Характерно, что книга В. Пятницкого, из которой приведена эта цитата, называется "Заговор против Сталина". Однако о самом заговоре сказано в ней косвенно и весьма неопределенно. Более того, постоянно подчеркивается то, что признательные показания подозреваемых в таком заговоре выбивались силой и они были фальсифицированы. Непонятно, были ли это действительно идейные противники Сталина, или никакого заговора не было?

На пленуме категорически против предложений Ежова выступил кандидат в члены ЦК ВКП(б), нарком здравоохранения РСФСР Г.Н. Каминский. Его неожиданно поддержал Осип Пятницкий, после чего Сталин прервал заседание и объявил перерыв.

"Уже тогда, - пишет В.О. Пятницкий, - никто не поверил в стихийность всего, что произошло на июньском пленуме. Пошли разговоры о "чашке чая" совещании, на которое якобы перед пленумом Пятницкий созвал многих секретарей обкомов, старых большевиков и своих соратников по Коминтерну. Предполагалось, что именно там и была достигнута предварительная договоренность о единой позиции по отношению к сталинскому террору. Я думаю, что их было не пятнадцать человек, а гораздо больше. Людей, осознавших, что в сложившихся условиях разгула "ежовщины" партия пожирает своих детей. Однако многие не решились открыто выступить, открыто продемонстрировать свою позицию, что, впрочем, не уберегло их от расправы уже по другим обвинениям.