'Клубок' вокруг Сталина

М.В. Росляков писал: "Итак, Николаев не работал с весны 1934 года. Естественно возникает вопрос: на какие деньги он кормил семью? (Заработок жены М. Драуле, конечно, не мог позволить содержать семью из 4 человек.) Летом 1934 года семья снимала дачу, что вызвало дополнительные расходы.

Кто материально помогал Николаеву? В райкоме он мог только изредка получать мелкие пособия".

Странно, что Росляков только коснулся этой темы, даже не попытавшись предположительно ответить на поставленный вопрос.

А.А. Кирилина в свою очередь отмечает: "В то время существовала жесткая карточная система, но для ответственных работников действовали определенные привилегии по снабжению. Николаев ими пользовался".

Это удивительное обстоятельство. Ведь Николаев никоим образом не принадлежал к числу ответственных работников. Выходит, ему помогало какое-то важное лицо (организация?). О Кирове речи быть не может. Он никак не мог так афишировать свои отношения с Мильдой. Подобная протекция быстро стала бы общеизвестна.

О каких-то высоких покровителях (покровителе) Николаева намекают некоторые документы.

"14.10.1933. Депеша культпропотдела Ленинградского обкома ВКП(б) директору института Истории ВКП(б): "Тов. Лидак! Сектор кадров направляет Николаева по договоренности для использования по должности.

Зав. сектором культкадров... (подпись неразборчива)".

Обращает внимание выражение "по договоренности". С кем? На каком основании?

На обороте депеши: "Тов. Хайкина. Прошу откомандировать тов. Николаева для работы в качестве инструктора. 15/Х Лидак".

И прежде с Николаевым тоже происходило нечто странное при приеме на работу:

"Управление делами. Зачислить в группу Гуревича с месячным испытательным сроком инспектором Николаева Л.В. с 20 августа 1932 на оклад 250 руб. в месяц".

На документе подпись Н.С. Ошерова.

Что тут такого особенного? А дело в том, что все другие бумаги, поступавшие в РКИ, документально оформлялись несколько иначе. Были ходатайства трудовых коллективов, личные заявления и только затем направление в отдел кадров. Кто мог рекомендовать Ошерову Николаева? Или, быть может, его лично знал Ошеров? Нет, об этом ничего не известно.

А.А. Кирилина предполагает, что ходатаем за Николаева мог быть его знакомый И.П. Сисяев, который длительное время служил в рабоче-крестьянской инспекции. Но, думается, был еще один более солидный покровитель, который и рекомендовал Николаева Ошерову. Рекомендация была столь весомой, что тот зачислил Николаева в РКИ с нарушениями тех правил, которые были обязательны для приема в это учреждение.

С Кировым у Николаева не было никаких сколько-нибудь близких отношений; возможно, они лично не были знакомы. На это косвенно указывает письмо, посланное Кирову Николаевым за 10 дней до убийства:

"Т. К-в! Меня опорочили и мне трудно найти где-либо защиты. Даже после письма на имя Сталина мне никто не оказал помощи, не направил на работу... Однако я не один, у меня семья. Я прошу обратить Ваше внимание на дела института и помочь мне, ибо никто не хочет понять того, как тяжело переживаю я этот момент... Я на все буду готов, если никто не отзовется, ибо у меня нет больше сил. Я не враг".

В общем, нетрудно понять бедствующего безработного. Только несколько непонятно выглядит приписка: "Я не враг". Словно человек заранее хочет подчеркнуть, что никаких политических претензий к властям у него нет.

А вот что показала на допросе его жена:

"В последнее время Николаев был в подавленном состоянии, больше молчал, мало со мной разговаривал. На настроение его влияло еще неудовлетворительное материальное положение и отсутствие возможности с его стороны помочь семье".

Или такое ее свидетельство:

"Дневник стал отражать упаднические настроения Николаева, который выражал тревогу по поводу материальной необеспеченности семьи...

До августа 1934 года я принимала участие в записях, в августе я находилась в отпуску в Сестрорецке..."

Обратим внимание на то, что проводила она отпуск в престижной дачной местности под Ленинградом, несмотря на "материальные затруднения". Странновато, что дневник Николаева вели, оказывается, они вместе!

Еще более удивительные обстоятельства выясняются при ознакомлении с показаниями на допросе М.Т. Николаевой, матери убийцы:

"В материальном положении семья моего сына Леонида Николаева не испытывала никаких затруднений. Они занимали отдельную квартиру из трех комнат в кооперативном доме, полученную в порядке выплаты кооперативного пая. Дети были тоже обеспечены всем необходимым, включая молоко, масло, яйца, одежду и обувь".

То же подтверждает и обвинительное заключение по делу "Ленинградского центра". Там, в частности, отмечено: "Об отсутствии у обвиняемого Николаева в этот период каких-либо материальных затруднений говорит и то обстоятельство, что Николаев занимал прилично обставленную квартиру из трех комнат".

У его жены официальное материальное положение тоже было не блестящим. Однако некоторые моменты ее биографии также заслуживают внимания.