«Клубок» вокруг Сталина

Стремительно рос он по службе в Гражданскую войну. Стал первым и практически бессменным командиром Корниловской ударной пехотной дивизии. Вошел в легенды Добровольческой армии, связав свое имя с самыми блестящими ее военными успехами.

Правда, в 1920-м у легендарной Каховки его части так и не сумели выбить красные войска И.П. Уборевича со знаменитого плацдарма.

Судьба хранила его. Оказавшись в эмиграции, он встретил знаменитую певицу Надежду Плевицкую. В 1921 году посаженным отцом на их свадьбе был генерал А.П. Кутепов, сменивший (через 6 лет) умершего (или отравленного) П.Н. Врангеля на посту начальника РОВС — Российского Общевойскового Союза, объединившего наиболее действенные силы белой эмиграции.

Вскоре после таинственного исчезновения Кутепова в январе 1930-го, его преемник Е.К. Миллер ввел Скоблина в состав узкого совета при начальнике РОВС а через четыре года поручил ему как «старейшему корниловцу» руководство «внутренней линией» — отделом контрразведки, в задачу которого входила и слежка за деятельностью членов руководства РОВС в связи с их контактами с иностранными разведками, а особенно — с их сотрудничеством с ОГПУ-НКВД.

Надежда Васильевна Плевицкая была признанной королевой эстрады в дореволюционной России. Выйдя из крестьянской семьи, она вспыхнула яркой звездой на артистическом небосклоне. Находясь в эмиграции, она встретила Скоблина, который был моложе ее на 10 лет, и отчаянно влюбилась в доблестного офицера. Решение сотрудничать с советской разведкой они приняли вдвоем. Обширные знакомства Плевицкой в самых высших кругах белой эмиграции содействовали исполнению ее новой роли — тайного агента. И Скоблин, и резиденты советской разведки не могли обойтись без ее помощи прежде всего как надежного и не вызывающего у белых подозрения связного.

«Настоящим обязуюсь перед Рабоче-Крестьянской Красной Армией Союза Советских Социалистических Республик выполнять все распоряжения связанных со мной представителей разведки Красной Армии безотносительно территории. За невыполнение данного мной настоящего обязательства отвечаю по военным законам СССР.

21.1.31. Берлин. Б. генерал Николай Владимирович Скоблин».

Срочная шифровка из парижской резидентуры разведки ОГПУ:

«Мне стали ясны огромные возможности «Фермера» и перспективы его многолетнего использования. Он добросовестный и, если хотите, талантливый агент.

При условии хорошего руководства и если не допустим каких-либо ляпсусов, «Фермер» станет таким ценным источником, каких в рядах РОВС, да и в других эмигрантских организациях мы еще не имели…

Биль».

Нет абсолютно никаких оснований подозревать, что Фермер или его жена решились стать секретными агентами СССР из корыстных побуждений или из-за страха казни. Они были вполне обеспеченными, если не сказать богатыми, людьми, а какие-либо угрозы не могли испугать храброго боевого офицера, многократно рисковавшего жизнью. Попытки запугать такого человека вызывают обратную реакцию — гнев и ненависть.

О том, по какой причине Фермер и его жена стали шпионами, частично свидетельствует такой документ:

«Расписка

Постановление Центрального Исполнительного Комитета Союза Советских Социалистических Республик о персональной амнистии и восстановлении в правах гражданства мне объявлено.

Настоящим обязуюсь до особого распоряжения хранить в секрете.

21/1-31 г. Берлин.

Б. генерал Н. Скоблин».

Был ли он единственным в своем роде? Нет. Даже среди высшего звена РОВС был по меньшей мере еще один тайный агент Кремля.

«Центр. Андрею

Мы пришли к мысли выписать из Софии в Париж генерала Тукула, командира дроздовцев, которого «Фермер» будет использовать «вслепую». А «Фермер» плюс Тукул — это такой кулак, который, выражаясь словами самого «Фермера», может разнести весь РОВС».