Клык Фенрира

— Александр? Он, наверное, сбежал в библиотеку и сидит там с книжкой. Да бог с ним — он терпеть не может балы. А у меня для вас есть нечто более интересное. — Девушка лукаво взглянула на молодого человека. — Вы, господин Артемьев, произвели впечатление на одну очень знатную даму, и она хочет, чтобы вас ей представили.

— Дама?.. — с тоской протянул молодой человек.

— Почему вы так погрустнели? Ай-ай-ай, Алексей Дмитрич, как можно впадать в уныние от возможности познакомиться с очаровательной и умной женщиной? — Катя хихикнула и добавила: — Поверьте, она совсем не страшная.

— Умная и очаровательная женщина одновременно — большая редкость, а я здесь уже встретил одну. — Алексей паниковал. Хватит с него знакомств, по крайней мере на сегодня. А уж знакомства с дамами и вовсе не входили в его планы.

— Вы таким образом делаете мне комплимент? — хмыкнула Катя, игнорируя скептический настрой собеседника. — Занятные у вас манеры. Но мне нравятся. Я думаю, ей вы тоже понравитесь… А вот и она.

Девушка подвела Алексея к даме в маске, с которой хозяин танцевал полонез. Если бы молодой человек знал обычаи великосветских балов того времени, то он бы понял, сколь высокое положение занимает эта молодая женщина с серьезным лицом. Стройная, с тонкой, затянутой в корсет талией и густыми черными волосами, уложенными в замысловатую прическу, она казалась надменной и даже чопорной. Алексей, и так чувствовавший себя неуверенно, совсем оробел.

Екатерина представила молодого человека своей подруге, которую назвала Софи, и, поклонившись, ушла. Дама некоторое время рассматривала его, как какую-то экзотическую зверушку, а Алексей смущенно молчал, не зная, о чем будет говорить с этой светской львицей. Пауза затянулась, и, чтобы выбраться из неловкой ситуации, Алексей спросил:

— А почему вы в маске?

— Вам не нравится? — Легкая улыбка тронула уголки губ женщины, но глаза оставались серьезными и даже грустными.

— Да нет, дело не в этом. Просто интересно, — еще больше смутился Алексей.

— Видите ли, молодой человек, маску люди надевают обычно для того, чтобы их не узнали.

— Значит, вы не хотите, чтобы вас узнали?

— Не хотела бы… — вздохнула Софи. — Но все равно узнают. Маска, скорее, знак того, что я не желаю быть узнанной, поэтому окружающие добросовестно делают вид, будто не понимают, кто перед ними. А я притворяюсь, что им верю. Такой вот двойной обман. И никому не нужный.

— Обман вообще редко кому действительно нужен, — заметил молодой человек. — Людям кажется, что, обманывая, они решают свои проблемы, а на самом деле они только еще больше их запутывают и сами запутываются. Я не люблю обманывать. Лучше промолчать.

— Вы высказываете весьма оригинальные мысли. И они мне определенно нравятся. А здесь все пропитано обманом. Люди хотят выглядеть не теми, кто они есть на самом деле, льстят, распускают вздорные слухи, даже не заботясь об их достоверности. И все это для того, чтобы выглядеть более значительными, прикоснуться к власти или погубить соперника.

— Вас кто-то обидел? — вырвалось у Алексея.

— Обида? — грустно усмехнулась собеседница. — Я настолько привыкла к ней, что уже и забыла, что это такое. Но довольно философии. Давайте лучше поговорим о вас. Кати сказала, вы приехали из дальней губернии, сбежав от отца?

Под внимательным и вопросительным взглядом Алексей смешался, затем решительно взглянул в глаза женщине и сказал:

— Я уже говорил, что не люблю обманывать, тем более мне не хотелось бы обманывать вас. Я действительно издалека, но это единственная правда из рассказа Кати. И не вините в этом ее, — торопливо заметил молодой человек, увидев, как нахмурилась Софи, — она лишь передала слова других. Простите, но я не могу рассказать вам правду и не хочу обманывать. Не заставляйте меня делать выбор… Пожалуйста.

Дама некоторое время колебалась, затем кивнула.

— Хорошо. Мне нравятся ваши прямодушие и честность. Сейчас это так редко встречается.

— Редко? Разве честь — не главное достоинство дворянина?

— Честь? — Женщина презрительно усмехнулась. — Честь нынче превратилась в половую тряпку, о которую все, кому не лень, вытирают ноги.

Софи задумалась и погрустнела, сразу утратив свое высокомерие, и превратилась просто в усталую женщину. Взяла Алексея под руку, и они медленно пошли в обход зала, стараясь держаться подальше от танцующих пар. Молодой человек некоторое время молчал, думая, как бы разрядить мрачную обстановку. Затем, только чтобы отвлечь спутницу от горьких дум, весело сказал:

— А вы знаете, Софи, я впервые на балу и очень боялся опозориться, ведь я даже танцевать не умею.

— Вот как? Вы никогда не танцевали, бедняжка? — Софи, наконец, весело улыбнулась. — Это ведь так прекрасно! Вы растворяетесь в музыке, в ритме, перестаете думать о своих горестях, и ваше тело становится легким, как пушинка, и плывет над землей. Вы, и правда, никогда не танцевали?

— Танцевал, конечно. Только это были совсем другие танцы.

— Да, я и забыла, что вы издалека.