Клык. Хвост. Луна. Том I

– Выйди, или я прикажу стае волков загрызть тебя и всю твою семью, щенок!

Мужчина сорвался с табуретки и бросился к лестнице, испуганно оборачиваясь на грозную женщину. Затем Цейла перевела пронзающий взгляд на Мико. Юноша без слов принял ее приказ и послушно покинул помещение вслед за надсмотрщиком.

Мешок начал приходить в чувство. Вокруг его глаз набухли синие шишки, разбитый нос раздулся до размеров куриного яйца, а с его рта тянулась длинная кровавая слюна.

– Чувствуешь запах, южанин? Запах тюремных палат в предсмертном ожидании, – произнесла Цейла. – Тебе-то этот аромат должен быть знаком.

Мешок хотел взглянуть на женщину, но его заплывшие глаза отказывались раскрываться; голова под своей тяжестью беспомощно свисала на шее.

– Вы специально заманили меня в эту общину, не так ли, леди Цейла? Вы изначально не собирались меня отпускать.

– Куда тебя нужно было отпустить, южанин? На Севере тебе негде прятаться, а на Юге твои же друзья – наемники – вынюхивают каждый угол в поисках твоей головы. Знал бы ты, какую награду Совет назначил за твой труп… ты столько золота и представить себе не можешь.

– Зачем же вы спасли меня, когда я приехал к вашему порогу со смертельными ранами? Почему не оставили умирать?

– Мне нужно было, чтобы ты исполнил свою последнюю роль. – Цейла взмахнула рукой в воздухе, показывая помещение темницы. – Роль пленника, с который ты, Риколиус, отлично справляешься.

В горле Мешка злобно захрипела кровь.

– Ты мог рассказать белокурому вождю всю правду про меня, про Крысодава и его племянника. Ты мог сдать всех нас с потрохами, но не стал. Более того, представил убийство Фьерда в наиболее выгодном для нас положении. Браво, Риколиус Вонтэ! – Цейла захлопала ладонями, хваля пленника за проделанную работу. – Ты с блеском отстоял свой титул одного из лучших наемников вечнозеленого Рауса.

Мешок смолчал на язвительную похвалу в его адрес, затем скопил сил и произнес:

– Вы сказали: «для нас». Вы провернули все это в сговоре с кем-то? С кем-то очень влиятельным на Юге? Ибо король Унри и нескольких слов связать не может, будучи прикованным к пастели, не то, чтобы вести свое войско на Север.

Мешок взглянул на Цейлу кровавым глазом из-под темной челки.

– Аристократия? Дом Синтирио? Артель южных торговцев? – Риколиус следил за реакцией женщины, которая нависла над ним со стальным лицом.

– Может быть, Совет? – на лице женщины растянулась сжатая улыбка. – Точно. Канцлер Брутт, эдил Советного дома. Я мог бы сразу догадаться.

– Пусть это тебя уже не волнует, южанин. Путь в Раус для тебя уже закрыт навсегда, – ответила Цейла.

– На Юге у вас нет врагов. Зачем вам развязывать с ними войну? – прохрипел южанин, отхаркиваясь кровью.

Цейла дотронулась до разбитого лица южанина. Ее палец вымазался в его липкой крови, после чего женщина поднесла палец к своим губам, блаженно закатив глаза.

– Не обязательно иметь врагов, чтобы развязать войну. Достаточно одного лишь желания и одной смерти.

Между собеседниками затянулась молчаливая пауза. Мешок мысленно примерял на себя роль покойника.

– Что теперь со мной будет?

– Боюсь, Риколиус, твое участие в этой игре подошло к концу. Ни Юг, ни Север более в твоих услугах не нуждаются. Мне бесконечно жаль… – Женщина весело улыбнулась пленнику кровавыми зубами, после чего направилась к выходу.

– И не вздумай скучать здесь, южанин. Скоро придет тюремщик и устроит тебе короткую экскурсию по дороге в камеру, – произнесла Цейла, затем остановилась на самом верху лестницы и бросила вниз: – Ты же, все-таки, наш пленник…

Поздний вечер в доме Росслеров был пропитан напряженностью, которая разделилась на две комнаты. Первая напряженность нависла над праздничным столом в гостиной комнате и имела изнуряющий, молчаливый характер. Младшие члены четырех кланов были предоставлены самим себе за длинным столом, который так же изрядно напрягался под тяжестью многочисленных тарелок с едой и тяжелых кувшинов с разноцветными напитками. За последний час с уст молодых людей не сорвалось ни единого слова, от чего первая напряженность лишь наращивала свою массу, плотно заполняя помещение.

Вторая напряженность бушевала в соседней комнате для переговоров. Она крепчала, подпитываясь разгоряченными словами и бурными эмоциями, которые рождались в ходе жарких дискуссий. За небольшим круглым столом решалась судьба всего Севера. В центр деревянного стола был воткнут необычный кинжал с кленовым листом на яблоке. В зеркальном отражении его клинка расплывчато маячили лица четырех абсолютно не похожих друг на друга людей.

Первый человек – мужчина, с сияющими белизной снежных вершин волосами и с горящими льдом синими глазами, срывался на крик, призывая к ответным действиям по отношению к соседнему государству.

Второй человек – тоже мужчина, с лысой и блестящей от пота головой, говорил спокойным и размеренным голосом, но его слов практически не было слышно за завесой ярости первого. Он призывал снежноволосого слушать свой холодный разум, а не свое траурное, пылающее сердце.