Клык леопарда

Юлий покачал головой, не в силах сдержать улыбки.

– Плюха и Пыр, говоришь? Похоже, я должен познакомить вас с моими товарищами, Кастетом и Барсуком. Думаю, вы быстро бы спелись. Кстати, мое собственное прозвище – Нужник. Думаю, сам догадаешься, почему.

Когда Марк Трибул и Арминий, спустившись по ступенькам, вошли в храм, тот уже был полон молящихся. Впрочем, прежде чем им оказаться в его скудно освещенном факелами полумраке, на верхней ступеньке лестницы их тщательно обыскали «вороны» [24]. Откинув назад капюшон плаща, закрывавший ему лицо, как того требовал ритуал, Марк с интересом осмотрел храм и собравшихся в нем. В тесное помещение набилось около тридцати человек. Арминий был вынужден вытянуть шею, чтобы разглядеть среди них Скавра, после чего вежливо, но твердо, кивая и улыбаясь, начал прокладывать себе путь в толпе молящихся. При виде мускулистого длинноволосого варвара те уступали ему дорогу. Арминий же с трудом сохранял бесстрастное выражение лица. Марк следовал за ним, стреляя глазами в обе стороны. От него не скрылось, что присутствующие – в большинстве своем люди далеко не бедные и с положением в обществе – бросали в спину германцу сердитые взгляды и что-то столь же сердито бормотали ему вслед. Трибул встретился глазами с некоторыми из них, но видя ледяное выражение его лица, они поспешили отвернуться. Впрочем, нашелся один, кто не стал этого делать, – бесстрастный взгляд этого человека юный римлянин так и не смог разгадать.

Окинув взором прямоугольное помещение, Марк заметил внушительный каменный фриз высотой в шесть футов и такой же ширины. Мраморную плиту толщиной в пару дюймов украшало хорошо известное ему изображение Митры, убивающего быка в пещере, в которую он принес животное после долгой охоты. Главное изображение окружали искусно выполненные сцены, связанные с каждой из семи ступеней инициации культа. Наконец Марк и Арминий добрались до Скавра. Тот обернулся и, как обычно в храме, пожал им руки как равным себе. В доме бога ни о какой военной субординации не было даже речи. Лоб Скавра украшал лавровый венок, символ «льва» – четвертого по значению ранга в культе. Заметив Трибула и Арминия, префект Канин удостоил их того же приветствия. Среди откровенной враждебности других молящихся его улыбка была подобна теплому лучу солнца.

– Вы как раз вовремя, моя братья. Жрец сейчас начнет церемонию. Двигайтесь ближе, мы заняли для вас обоих место.

Марк огляделся по сторонам. Ему бросилось в глаза, что большинство присутствующих – либо люди немолодые, либо безусые юнцы. Не желая, чтобы его услышали посторонние, он наклонился к Скавру и сказал ему на ухо:

– Лично я ожидал увидеть другую конгрегацию.

Трибун кивнул и ответил еле слышно:

– Канин говорит, что с тех пор, как мор унес почти треть жителей, город пришел в упадок в том, что касается торговли и ремесел. Любой смышленый парнишка норовит перебраться на запад, в Буковый Лес, или на восток, в крепость на Ренусе. Так что перед тобой те, кто сумел открыть здесь свое дело, и их сыновья, а также несколько представителей городских властей. У легиона имеется свой храм, так что неудивительно, что эти люди смотрят на нас, словно они босиком наступили на собачье дерьмо. Они отнюдь не в восторге от того, что вынуждены молиться бок о бок с теми, кто обескровил их город, хотя мы с ними братья во Господе нашем, да и вообще находимся здесь, чтобы их защищать. Вон там, видите, наш добрый друг прокуратор Альбан, а тип с каменным лицом справа – его помощник Петр. Я до сих пор пытаюсь понять, кто из них настоящий…

– Прошу занять места. Ритуал вот-вот начнется! – Раскинув руки в стороны, жрец встал перед каменным фризом. Его помощники принялись убирать факелы, как того требовал ритуал, а молящиеся опустились на каменные скамьи у стен храма. Здесь они приняли горизонтальное положение и оперлись на локти. Жрец тем временем следил за тем, как его помощники, вынув из железных скоб факелы, поднимаются с ними по каменной лестнице. Когда последний факел исчез на верхней ступеньке, единственным источником света под сводами храма осталась небольшая лампа, которую помощник, почти не видимый в темноте в своем бордовом одеянии, почтительно вручил жрецу. На миг воцарилась звенящая тишина, которую нарушало лишь дыхание присутствующих. Жрец поднес лампу к лицу. Пламя на миг осветило его черты и закрытые глаза, а потом он задул его. Помещение храма погрузилось в кромешную тьму.

Чуткие уши Марка уловили над каменным фризом какой-то шорох, а в следующий миг вокруг мраморной плиты возникло мягкое свечение. Вскоре стало понятно: источником света была небольшая лампа, которую внес помощник. Он бережно поставил ее перед фризом. Крошечное пламя моментально вдохнуло жизнь в резное изображение. Скрытый темнотой, жрец заговорил снова: