Клык на холодец

Скрипка была прекрасна. Верхнюю деку, словно подёрнутую глубоким загаром, всю в светло-золотых прожилках, прорезали элегантно выгнутые «эфы». Нижняя походила на тигриную шкуру – полосы, золотистые и тёмные, как скорлупа грецкого ореха. Стоило чуть качнуть инструмент, и по деке словно пробегали волны – то солнечными гребнями, то тёмными провалами.

Эффект был таков, что Сергею показалось, будто нижняя дека и в самом деле волнистая. Но это, конечно, было не так – гладкое дерево холодило ладонь, подобно зеркальному стеклу.

Он заглянул в одну из эф. На светлой древесине – бумажная наклейка с цифрами «1670» и буквами латиницей:

«Antonius Stradiuarius»

На внутренней стороне крышки, в особых гнёздах ждали своего часа смычок и вычурной формы подставка из красного дерева. Рядом, в углублении – небольшой сверток из провощённой бумаги с горсткой смолистых, янтарного цвета, кусочков канифоли.

Сергей закрыл футляр, плотно замотал припасёнными заранее кусками овечьей шкуры, поверх них – тонкой промасленной кожей. Стянул бечёвкой и запрятал свёрток в «Ермак», обложив со всех сторон чем-нибудь помягче. Результат его удовлетворил – теперь рюкзак можно сбросить с третьего этажа на асфальт, содержимое не пострадает. И уж точно, оно не пострадает, если внизу будет Ковёр.

«…что ж, дело сделано?..»

Настоящие опасности начинаются, когда приходит время возвращаться после удачной вылазки с заплечным мешком, полным хабара. Эту нехитрую истину, известную любому сталкеру из компьютерных игр, накрепко затвердили и барахольщики Московского Леса. В особенности – те, кто окучивает центр и район Кутузовского проспекта, где за тридцать лет после Зелёного Прилива лет выпотрошили далеко не все банкоматы и ювелирные салоны.

Успех нередко кружит везунчику голову, заставляет расслабиться, погружает в сладостные мечты о том, как потратить жирный куш – и тут-то фортуна даёт задний ход. Потому что теперь ты не охотник, не матёрый старатель – ты дичь, успевшая нагулять вкусный жирок.

А на всякую дичь обязательно найдутся охотники.

Сергея спасла чуйка – знаменитое «шестое чувство» егерей, не один десяток раз отводившее от него беду. Где-то на дальней периферии сознания ворохнулось острое, неудобное, словно соринка в глазу – и этого хватило, чтобы нырнуть за дверной косяк, уходя от выпущенного в упор снопа картечи. Вступать с неведомым супостатом в огневой контакт времени не было. Услыхав лязг помпы Сергей упал на колено и наугад ткнул за угол рогатиной. И снова чуйка не подвела. Длинное, слегка изогнутое лезвие с хрустом пропороло грудную клетку – громкий вопль, егерь рванул древко на себя, высвобождая оружие, тело шумно валится на растрескавшуюся плитку лестничной площадки.

Бандиты не ходят поодиночке. И только самые глупые из них палят в помещениях патронами с чёрным порохом. Он стряхнул «Ермак» с плеч, выдернул из ножен кукри и перекатом нырнул в облако воняющего селитрой дыма.

Снова грохнуло, зашипело, Сергея обдало волной жара и вони сгоревшего биодизеля. Над головой, в дверной проём, откуда он только что выкатился, улетел плевок коптящего пламени.

«…огнемёт? Нет, быть того не может…»

Он ударил снизу вверх – грязно, подло, прямо в пах второго бандита. Несчастный взвыл, сложился, и новый удар, обратным изгибом клинка по гортани, оборвал вопль жутким булькающим звуком.

Сергей вырвал из притороченного к рюкзаку чехла лупару и выстрелил – наугад, вслепую, в пороховой дым. Лязг замка, ружьё послушно переломилось, правая ладонь нашла патронташ и безошибочно загнала патроны в стволы.

Звон в заложенных ушах… и ничего. Только смертно хрипит под ногами бандит с развороченной грудной клеткой.

Обшаривать убитых не хотелось до колик. Он ограничился тем, что забрал оружие «огнемётчика» – обрез охотничьей одностволки с насаженным на ствол куском трубы. Заодно, прихватил брезентовую сумку с бутылками, полными мутной жидкости – боекомплект этой вундервафли.

Из дверного проёма уже валил дым, подсвеченный изнутри оранжевыми язычками. Но разгореться они не успели – раздалось пронзительное шипение, повалили клубы пара. Пожарная лоза сделала своё дело: бугристые полупрозрачные вздутия на её стеблях среагировали на жар и полопались, заливая огонь фонтанами воды.

Сергей не уставал удивляться тому, как Лес реагирует на опасности. Казалось бы, оставшийся без людей мегаполис, должен был выгореть дотла в первые же дни. Ан нет: пожарная лоза, удивительное растение, неизменно проникающее в любое здание, в любую квартиру, в любую комнату, вот уже тридцать лет успешно делает своё дело, спасая Лес от огня.