Клыкастые страсти (СИ)

Будет мне хороший урок на будущее. Если с кем-то связываться (ага, так Мечислав мне и дал. А потом догнал и добавил!) надо, чтобы этот кто-то все обо мне знал. То есть — либо вампиры либо оборотни. Либо — ИПФ. Если уж меня так перемкнет, что я захочу уйти в монастырь.

И еще надо, чтобы этот кто-то мог о себе позаботиться. А не был овцой на бойне.

А я сейчас почти такая же овца. Только с меня выгоднее стричь шерсть, а не резать. А ведь Мечислав это понимал лучше меня.

Он-то знал, кто бы не победил, я буду ценной собственностью. Но даже с вазой эпохи Мин можно обращаться по-разному. Можно — поставить под стекло и раз в год показывать гостям. А можно использовать вместо плевательницы.

А что я могу сделать, чтобы со мной так не поступили?

Да только одно. Тесно сотрудничать с Мечиславом и учиться использовать свою силу. Чтобы накрутить хвост любому, невежливо глянувшему в мою сторону. Вот!

Кстати, о силе… — что с Кларой?

— Мы решили дать ей пожить до завтрашнего вечера. А ночью — все. Ты сможешь приехать сюда завтра, часам к двенадцати?

— Ночи?

— Ночи. — смогу.

— Это хорошо. И еще, сделай одолжение займись Славкой.

И только теперь я поняла, что даже ни разу не вспомнила о брате.

Свинюка эгоистичная, что тут еще скажешь. Хотя… в оправдание… он-то обо мне девять лет не вспоминал, даже больше.

— Он жив?

— Да. Он попытался задержать свою подругу, когда та уходила тебя убивать. За что и поплатился сломанной шеей.

— Парализован на всю оставшуюся? Ладно, хоспис я ему оплачу — решила я. — Дед оплатит.

— Юля, — закатил невероятно зеленые глаза Мечислав, — он же оборотень! Любые физические повреждения он может залечить в течение трех суток.

— Ладно. А от меня тогда что надо?

— Вадим успел ему рассказать, что он наворотил. Твой братик сейчас в раскаянии и прости тебя зайти. — может, просто передадим ему набор для харакири?

— Передашь лично, — отрезал Мечислав. — Доставить тебе кусунгобу?

— Чего? — ритуальный кинжал — прямой тонкий кинжал с клинком примерно см длиной. Он же ёроидоси и мэ-тэдзаси. — предпоследнее слово повтори плиззз. Я и не знала, что японцы умеют ТАК красиво материться.

— Юля!

Мечислав вздохнул так что даже у меня на миг проснулась совесть. — иди к брату. Там тебя ждет Леонид, попросишь отвезти тебя домой, ага?

— До завтра?

— До завтра. А я пошел спать.

* * *

Я тоже пошла. В бокс номер пять.

Славка был там. Лежал на кровати с самым трагическим видом. Так же наверно и я вы-глядела после смерти Даниэля. Рядом сидел Лёнька и что-то ему втолковывал.

— Славик, хай! — поздоровалась я. — Как шея?

— Леонид сказал, что завтра я смогу уже вставать. Юля, нам с тобой надо серьезно поговорить. — кто бы спорил. Лёнь, ты как — очень устал?

— Очень. Но до дома я тебя подвезу — ухмыльнулся оборотень. — Я, Костик и Глеб. Не будешь удирать от охраны?

— Не буду, — вздохнула я. — а то еще кого-нибудь угробят, а я крайняя окажусь.

— А вот веди себя, как приличный фамилиар, а не как абы кто, — ехидно посоветовал Леонид. — Я тебя подожду снаружи. Нам еще кое-что надо обсудить.

— Хорошо.

Я дождалась, пока Лёнька вышел — и присела в кресло. — что скажешь?

Славка молчал несколько минут, собираясь с силами. Потом решился.

— Юля, это правда, насчет Клары?

— Что именно?

— Что она никогда меня не любила, легла под меня по приказанию своего любовника чтобы подобраться к тебе… — а еще сливала информацию противнику и пыталась меня угробить. А тебя так и вообще чуть не.

— Жалеешь, что чуть — не состоялось?

Я пожала плечами.

— Для меня все равно ничего не изменится. Дед тебя так и так не простит, в моей жизни ты участвовать не будешь, поэтому мне наплевать — жив ты или мертв.

Славка поднял брови.

— Ты так уверена насчет деда?

— Да.

— Интересно, почему? Я ведь был прав тогда. Ты помнишь отца? — смутно. — а я его хорошо помню. Он маму любил.

— И мама его?

— Да.

— При жизни отца и бабушки у них с дедом ничего не было. Потом — их свободная во-ля. — а о приличиях подумать не надо?

— Славик, о каких приличиях ты говоришь? Сколько им осталось? Год? Пять лет? Десять? Разве они не имеют права быть ну хоть чуть-чуть счастливыми?

— За наш счет? — почему за наш счет? Это ИХ личная жизнь. А ты — эгоист. Неужели не ясно, что твои родные имеют право быть счастливыми?

— Это мерзко.

— Потому вы с дедом и не помиритесь. Он не хуже меня чувствует твое неприятие. И за-чем ему такая морока?

— А мать?

— Покажешься ей на глаза — я тебя сама грохну, — спокойно предупредила я. — и деда не дождусь. И вообще, давай про твою Клару. Да я домой пойду. Спать охота.

— Что с ней будет?

— Смерть.

Я ограничилась одним словом. Но братику это явно не понравилось. Он попытался по-шевелиться, задергал бровями, зашарил глазами по сторонам и наконец, не дождавшись с неба помощи, выдавил:

— Юля, а можно ее помиловать?

— Нет. — почему? А если мы уедем? Тайно? Как бы казнь была, а на самом деле…

Я покачала головой и подняла руку останавливая Славку. — я все поняла. Ты ее до сих пор любишь, да?

— Да.