Клыки и когти эскадрильи

Об итогах этого разговора сотник мне сообщил. Сам он при этом выглядел чуть смущённым, но решение полутысячника не показалось из ряда вон выходящим. Скорее оно выглядело логичным.

Куда более тревожным ощущалось состояние «ни мира, ни войны». Именно это я и сказал Рругу, в ответ на что прозвучало:

– Не всё так плохо, как ты думаешь. Пока что наземные войска отведены на двадцать миль. Вот если они двинутся обратно, тогда… ты окажешься прав. Но на то есть разведка. Думаешь, ты один такой умный?

– И в мыслях не было. Имею просьбу. Нельзя ли утвердить Согарра из моего десятка в качестве официального помощника? Он не раз уже показал себя прекрасно. До уровня полноценного десятника ему осталось немного.

После нескольких секунд раздумий сотник согласился. Но у меня была одна также боковая задумка.

– Рруг, мне надо бы слетать домой и обратно. Обернусь за полдня.

– По личным делам? – сощурился начальник.

– Повидаться кое с кем.

– Добро, но не задерживайся.

С утра я ещё разочек прошёлся по конструктам на Ррисе (дело оказалось ещё проще, чем вечером), поздравил Согарра со вступлением в более высокую должность, оставил ему указания и улетел.

Родственников и вправду не худо бы повидать, но само дело было другого плана.

В родительской пещере оказалась только одна дракона салатного цвета. Я её узнал – Дирра, жена Саррода. Её жёлто-зелёные глаза потрясённо заморгали:

– Стурр?!

– Ну да, я.

Оказалось, что брат Саррод улетел добывать обед и ужин. Сестричка Ррума отсутствовала, общалась с поклонником. Ждать было абсолютно некогда. Но невестка искренне радовалась моему визиту. Куча вопросов. Восторг от моего рассказа, впрочем, не особо длинного. Любование моей полоской. Восхищение должностью командира десятка особого назначения. Сожаление, что я так скоро улечу обратно. Короче, именно то, что ожидалось.

На моей полочке всё было так, как и в день моего отлёта на войну. Разве что ценности малость запылились. Я выгреб оставшиеся кристаллы. На всякий случай прихватил пару золотых кругляшей, а также коробочку с иглами. Ради неё-то и состоялся этот полёт домой.

В жилой пещере особого десятка

Неотложных дел у десятка не осталось. Все кристаллы были заряжены. Правда, новоиспечённый (официально!) помощник десятника продолжал обучение двух новых десятков тонкостям маневрирования. Подчинённые же из первого десятка были свободны, и они этим воспользовались. Особенно усердствовали дракони.

– Рриса, ты только честно скажи: тебе и в самом деле лучше?

– Правда-правда. Нигде не болит, только чешется. Командир сказал, что ещё день – и часть повязок и пластырей можно снять.

– А какой подарок, узнала?

– Нет же, говорю. Стурр обещал, что узнаю, как поправлюсь.

– Я тебе точно скажу: раз командир сказал, то сделает. Уж мы-то знаем.

– Я хотела спросить об ином… Фаррир, друг, выйди-ка из пещеры. У нас тут будут свои разговоры между дракони.

К удивлению присутствующих, жених не стал спорить, а послушно вылез из пещеры. Дамы это оценили:

– Ну, он у тебя замечательный! И слова не сказал! Как это…

– Подруги, вы не представляете, насколько замечательный! Он всё предусматривает. Весь сплошная забота. Ну вот… как если бы я за ним уж двадцать лет была замужем. Как мои мама с папой. – Сказано было неуклюже, но все поняли.

Все достоинства жениха (не только нравственные) подверглись самому подробному обсуждению. Рриса была оживлена, даже весела. Но когда Фиорра вдруг спросила о сирри, всё кардинально изменилось. Раненая резко дёрнула гребнем, как от внезапной боли, и наглухо замолчала. Гирра первой проявила сообразительность: