Кн. 4. Алхимический марьяж Алистера Кромптона. Билет на планету Транай. Обмен разумов

— Это довольно трудно объяснить, — сказал Кромптон.

— Но что все это значит?

— Мы проходим спецкурс лечения. В результате мы должны стать цельной личностью.

— По-твоему, прогулки по адски темным туннелям — это и есть лечение?

— Нет, нет, это всего лишь пролог.

— К чему?

— Не знаю. Мне сказали, что этого лучше не знать.

— Но почему?

— Точно не знаю. Думаю, так у них построена система лечения.

Лумис задумался, потом сказал:

— Не понимаю.

— Да и я тоже, — признался Кромптон. — Но так мне сказали.

— Ну-ну, — сказал Лумис. — Нет, это просто потрясающе! В хорошенькую же историю мы вляпались по твоей милости! Ты считаешь себя умным, да? Так я тебе скажу кое-что: ты вовсе не такой умный, Эл! Ты просто дурак!

— Постарайся успокоиться, — попросил Кромптон. — Мы находимся в знаменитом и преуспевающем учреждении. Они знают, что делают.

— А по мне — все это чушь собачья, — заявил Лумис. — Давай слиняем отсюда и попробуем сами разобраться со своими проблемами!

— Боюсь, теперь уже слишком поздно, — сказал Кромптон. — А потом...

Вдруг непонятно откуда брызнул поток света и залил коридор, конец которого расширялся и превращался в огромный зал.

Кромптон вошел в него и обнаружил, что это операционная. В глубине зала, в тени стояли ряды стульев. В центре располагался операционный стол, окруженный людьми в белых халатах, резиновых перчатках и марлевых масках. На столе лежал мужчина с накинутой на лицо салфеткой. Радио негромко наигрывало прошлогодний земной топ «Клыкастые звуки» в исполнении Спайка Дактиля и группы «Парламентское охвостье».

— Ничего хорошего это нам не предвещает, — заметил Лумис. — Я, пожалуй, сделаю так, как советует мне мой внутренний голос: выйду из игры и буду искать забвения в своем обычном духовном занятии, которому привержен с детства — сосредоточусь на собственных гениталиях.

Пробудился Стэк и спросил:

— Что здесь происходит?

— Много чего, но мне сейчас некогда рассказывать все заново.

— Я могу объяснить ему, — предложил Лумис.

— Да, пожалуйста, только потише, ладно? — сказал Кромптон. — Я должен разобраться в этой ситуации. — Он повернулся к врачам: — Что тут творится?

У старейшего из докторов была раздвоенная седая борода и авторитарная манера поведения, которую он сочетал с ажурными разноцветными носками, — возможно, для создания некоего двусмысленного стилистического контраста.

— Вы запаздываете. Надеюсь, вы готовы начать?

— Как это — начать? — испугался Кромптон. — Я ведь не врач. Я не знаю, что делать.

— Именно потому вас и выбрали, что вы не врач, — вступил в разговор маленький рыжий доктор из задних рядов. — Видите ли, мы полагаемся на вашу непредсказуемость и рвение.

— Пора, поехали, — сказал кто-то из врачей.

Несмотря на сопротивление, Кромптона облачили в халат, натянули на руки резиновые перчатки и закрыли лицо марлевой маской. У Кромптона закружилась голова, он был как во сне. Странные мысли замельтешили в мозгу: «Бывшие замены? Несвоевременный гамбит. Лабиринт забывчивости! А потом ореховое масло».

Кто-то вложил ему в руку скальпель. Кромптон сказал:

— Если я буду действовать на уровне реальности, произойдет что-то страшное.

Он снял салфетку и увидел лицо пациента — жирное, с родинкой на левой щеке.

— Смотрите, смотрите хорошенько, — сказал ему доктор с раздвоенной бородой. — Полюбуйтесь на свою работу. Это ведь вы, и только вы довели его до такого состояния, и это так же верно, как то, что Господь создал зеленые яблочки.

Кромптон собирался было возразить, но его остановило неожиданное появление рыжеволосой девушки в прозрачном платье с узким лифом и широкой юбкой. Она вошла в операционную и спросила:

— Доктор Гроупер готов заняться мною?

— Нет, — прошипел один из врачей, неприметный человечек с выразительным голосом — мягким, липким и словно бы все время намекавшим на сальные непристойности.

Девушка кивнула и обратилась к Кромптону:

— Хочешь, покажу кое-что?

Это настолько ошеломило Кромптона, что он не смог ответить. Но Лумис в таких случаях всегда был тут как тут и, прервав свои попытки объяснить Стэку сложившуюся ситуацию, овладел телом и сказал:

— Всенепременно, дорогая, покажите мне кое-что.

Девушка взяла в руки кошелечек, пришпиленный к поясу юбки, и достала оттуда маленькие серебряные ножнички.

— Я никогда никуда не хожу без них, — заявила она.

— Совсем никуда? Как интересно! — удивился Лумис. — Почему бы нам не прогуляться? Вы бы рассказали мне обо всем поподробнее. Между прочим, в этом заведении можно выпить хоть что-нибудь?

— Вы должны извинить меня, — сказала девушка. — Сейчас моим пустячкам пора в постельку.

И она исчезла.

— Очаровательна! — промурлыкал Лумис и последовал бы за ней, если бы в этот момент Кромптон не вернул себе тело.

— Может, займемся делом? — ледяным тоном сказал он. И обратился к врачам: — Насколько я могу судить, это каким-то образом входит в курс лечения? Ведь пациент здесь я, не так ли?