Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон

На протяжении всего веселого вояжа Грейс ежедневно закрывалась по несколько часов у себя в каюте, перечитывая письма, перебирая счета и другие бумаги, а также писала личные послания всем, кто устроил в ее честь вечеринку или же прислал подарок. Ей хотелось до прибытия в Монако привести в порядок все, что осталось от ее старой жизни, и именно таким было ее настроение в последнюю ночь на борту лайнера. Она отменила обед в общем зале (ведь в Монако ей предстояли еще десятки подобных мероприятий). Вместо этого она распорядилась, чтобы еду ей подали в каюту, и, уединившись там на час с Беттиной Томпсон, своей первой соседкой по комнате в «Барбизонке», всплакнув, предалась воспоминаниям о старых деньках.

Когда в каюту случайно заглянула Джуди Кантер, она застала обеих подруг с опухшими от слез глазами. Глаза Грейс были словно подернуты поволокой, а взгляд — слегка отсутствующим, «направленным не на что-то конкретное, а просто вовнутрь». Все почему-то молчали. Будущая княгиня пыталась успокоиться. Ведь это ее последняя ночь на корабле. И по мере того, как Грейс стряхивала с себя суету путешествия, Джуди Кантер начинала осознавать, что одновременно подруга медленно, но верно собирается с силой духа, той внутренней силой, что еще не раз понадобится ей в новой жизни.

Глава 18 Заморская принцесса

Около десяти часов утра 12 апреля 1956 года гул двигателей «Конституции» зазвучал на новой ноте. Путешествие длиной в четыре тысячи миль подходило к концу. Над морем висел мутноватый серый туман, и сквозь его дымку неясно проглядывали белоснежные фасады монакских вилл. Якорь полетел в воду, и «Конституция» слегка накренилась к причалу, а все ее пассажиры и команда дружно высыпали на палубы. Ровно в пол-одиннадцатого утра из гавани вынырнуло небольшое белое судно — старинная княжеская яхта — и решительно направилось навстречу «Конституции». Его Светлейшее Высочество князь Ренье прибыл за своей невестой.

Грейс выглядела потрясающе. На ней было длинное элегантное пальто из темного шелка и круглая белая шляпка из накрахмаленного муслина, бросавшая ей на лицо загадочную тень и чем-то напоминавшая головной убор рикши. Именно эта злосчастная шляпка моментально стала предметом нападок прессы. Репортеры жаловались, что, мол-де, из-за ее полей невозможно разглядеть лицо невесты. Однако сама Грейс серьезно отнеслась к своей новой роли. Теперь ей полагалось выглядеть слегка смущенной и даже по-восточному недоступной. Прошла та пора, когда ее называли «милой Мисс Голливуд». Теперь она превратилась в заморскую принцессу, новую служанку и мать этой разросшейся рыбацкой деревушки. Грейс не зря была ревностной католичкой: это привило ей вкус к ритуалам и символам. И поэтому, хотя мисс Келли и улыбалась, в Монако она вступила скромно потупив взор.

Прижимая одной рукой к груди пуделя Оливера, Грейс ступила на трап, соединяющий лайнер с яхтой ее жениха. Вокруг них сновала флотилия крошечных судов. Моторные лодки, рыбацкие баркасы, шлюпки — казалось, что все Монако высыпало на воду, чтобы поприветствовать Грейс в ее новом доме. Из самолета над их головами посыпался дождь из красных и белых гвоздик — подарок от Аристотеля Онассиса. Такой пышной встречи Грейс удостоилась впервые в жизни.

Встретив Грейс на палубе, Ренье ограничился лишь вежливым рукопожатием. Теперь он был князем и находился в собственных владениях. И все-таки они оба снова разнервничались. Казалось, будто им предстоит начать все с начала. Они не виделись больше месяца, и присутствие на борту яхты Джека и Маргарет Келли им мало чем помогло. Джек Келли жадно курил сигарету, явно чувствуя себя слегка не в своей тарелке. На лайнере он пребывал в своей стихии (этакий великий распорядитель торжеств), теперь же ему предстояло уступить старшинство другому.

У причала их поджидали выдающиеся деятели Монако, декорированные лентами и медалями, при фраках и цилиндрах, столь любимых французскими муниципальными чиновниками. Последовали поклоны, приветствия, рукопожатия. Вдоль улиц выстроились вереницы школьников с флажками. С балконов радостно махали руками и улыбались. Казалось, что все до единого духовые оркестры Ривьеры прибыли в Монако, чтобы принять участие во всеобщем веселье.

— У вас счастливый вид, моя дорогая, — сказала по-английски супруга одного из официальных лиц княжества.

— Со мной творится нечто странное, — отвечала Грейс, — я чувствую, что становлюсь счастливее с каждой минутой.

Пара села в автомобиль, и кортеж проследовал по рукоплещущим улицам вокруг гавани и дальше, по извилистой дороге, к дворцу, где их снова ждали новые рукопожатия: нацепив медали, вся дворцовая челядь выстроилась встречать Грейс. «Они что, получают по медали за каждый поданный ими обед?» — насмешливо спросил кто-то из гостей.