Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон

Грейс решила переехать из унылой коробки «Манхэттен-Хаус» в собственную элегантную квартирку с высокими потолками, которая находилась на Пятой авеню — как раз напротив музея «Метрополитэн». Ма Келли предложила дочери свою помощь в обустройстве квартиры, но Грейс вежливо отказалась. Она воспользовалась услугами Джорджа Стейси, модного Нью-Йоркского декоратора, который специализировался на французском стиле «под старину», ведь под влиянием Клода Филиппа и Олега Кассини Грейс выработала у себя вкус к утонченным вещам. Выцветшие шелковые коврики, лакированная мебель в стиле Людовика XV, специально обработанные для придания им старинного вида шторы — все это словно наполняло комнату легкой туманной дымкой. Словом, благодаря трудам Джорджа Стейси роскошь и изысканность мирно сосуществовали друг с другом. При входе в квартиру у вас возникало чувство, будто ее хозяйка всю свою жизнь провела на Пятой авеню. Новое жилище Грейс по своему великолепию было воплощением духа Келли. Однако по мере взлета ее карьеры его стиль и утонченность все больше отражали индивидуальный вклад Грейс в семейную копилку.

Накануне Рождества 1954 года мир за пределами Голливуда получил возможность увидеть Грейс в «Деревенской девчонке». 16 декабря, десять месяцев спустя после окончания съемок, картина вышла на экраны Нью-Йорка. Критики тотчас принялись в один голос выражать свое одобрение. «Настолько близко к безукоризненности театрального спектакля, — писал журнал «Хью», — насколько вообще возможно в наше время увидеть это на экране». Бинг Кросби удостоился особой похвалы за то, как ему удалось сыграть безвольного Фрэнка Элджина, однако совершенно неожиданные для всех мощь и трагизм, продемонстрированные Грейс в главной роли, также не остались незамеченными. «Келли расширила свой диапазон до самого дна унылой, отупляющей безысходности, — писал Арчер Уинстен в «Нью-Йорк Пост». — Так сыграть могла только поистине великая актриса». В «Нью-Йорк Таймс» Босли Кроутер охарактеризовал игру Грейс как «полную напряжения», «проникновенную». Критик писал, что именно Грейс внесла своей игрой главный вклад в этот «трогательный, проникновенный фильм… одну из самых сильных и выразительных картин года». Фильм успел вовремя выйти в прокат, чтобы иметь право претендовать весной следующего года на «Оскара». В январе 1955 нью-йоркский «Кружок театральных критиков» удостоил Грейс награды как лучшую актрису 1954 года.

К этому времени вряд ли бы нашелся хоть один журнал, который бы не поместил портрет Грейс на обложке и не сочинил о ней статьи, хотя подчас журналистам было чертовски трудно собрать для этого свежий материал. Грейс запретила пресс-службе МГМ разглашать какие-либо подробности, а сама, как правило, отклоняла те вопросы, которые, по ее мнению, «носили слишком личный характер». Вопрос: «Что вы надеваете в постель?» — стоял первым в этом черном списке (Мэрилин Монро дала на него неподражаемый ответ: «Шанель № 5»). «Добиваться от Грейс Келли рассказа о забавном случае из личной жизни, — жаловался один журналист, — это все равно, что пытаться отколупнуть зубочисткой кусок гранита». «Забавный случай из жизни Грейс Келли? — весело вторил ему другой, оставшийся неизвестным собрат по перу. — Не думаю, чтобы Грейс Келли вообще позволила таковому произойти». Однако скрытность Грейс вскоре сама по себе превратилась в историю, и этот факт только пошел на пользу ее утонченному, рафинированному образу. «Есть вещи, которые надо держать при себе, — говорила она, — а иначе ваша жизнь превратится в журнальные выдумки». Грейс была далека от того, чтобы, подобно Марлен Дитрих или Грете Гарбо, самолюбования ради создавать вокруг себя ауру загадочности. Нет, ее принципы были созвучны духу нового времени и основывались на здравомыслии, поэтому, если журналист не ленился приложить усилие, Грейс, как правило, охотно откликалась и шла ему навстречу. Отвечая на вопросы Хедды Хоппер, Грейс, несомненно, разговорилась:

— У меня панический страх перед телефонами, и я, по возможности, стараюсь избегать их. Будучи маленькой девочкой, я обычно спасалась бегством, чтобы только не поднимать трубку.

— У вас есть какие-нибудь странности?

— Терпеть не могу водить машину. Водитель из меня аховый. Наверно, именно поэтому я не люблю сидеть за рулем.

— Почему вы не пьете во время работы?

— Обычно я очень быстро набираю вес, поэтому воздерживаюсь от вина на протяжении всей недели.

— Как, по-вашему, может ли актер стать хорошим мужем?

— Нет. Но, с другой стороны, как мне кажется, любой мужчина, а не только актер, вряд ли способен стать хорошим мужем.

— Вы бы решились оставить карьеру ради создания семьи?

— Не знаю. Мне бы хотелось сниматься и дальше. Так что придется подождать и со временем сделать выбор.