Княгиня Ольга

Меркурия отправился в Долгомостье, проник в татарский стан и убил множество врагов, в том числе великана, предводителя отряда. Татары были испуганы видениями Светозарной Жены, помогавшей Меркурию. И хотя он был сражен ударом в голову, но собиравшиеся штурмовать Смоленск обратились в бегство и отступили. Меркурий с почестями был похоронен в соборе Успения Пресвятой Богородицы.

Меркурий причислен был к лику святых, в соборе над его гробом были повешены его шлем и обувь, в которой он был, когда отправился в лагерь врагов.

Каждый год 24 ноября (7 декабря по новому стилю) в Смоленске и других русских городах празднуется перед Одигитрией Смоленской чудо святого Меркурия, спасшего город от нашествия татаро–монгол.

В XVI веке Смоленск оказался под властью литовских князей. Но в 1390 году Софья — дочь литовского князя Витовта[109] и смоленской княжны Анны — была выдана замуж за московского князя Василия Димитриевича[110], сына Дмитрия Донского[111], и привезла икону Одигитрию в Москву. Ее установили в Благовещенском соборе Кремля по правую сторону от царских врат.

Спустя три десятилетия после смерти великой княгини московской Софьи Витовтовны по усиленной просьбе жителей Смоленска Одигитрия была возвращена в город, а в Москве остались две ее копии — одна была поставлена в Благовещенском соборе, а другая — в 1525 году в Новодевичьем монастыре, основанном в память возвращения Смоленска Руси.

Икона в Новодевичьем монастыре восприняла чудотворную силу древнего образа.

В 1666 году — в самый разгар борьбы, начавшейся между патриархом Никоном и защитниками древнего благочестия, икона Смоленской Божией Матери опять оказалась в Москве: ее привезли для поновления красок архиепископ Смоленский в роковые для русского православия события.

И вновь икона Одигитрия помогла русским людям при нашествии французов в 1812 году. Перед Бородинской битвой она была вынесена из Смоленска, когда город оставили наши войска, и доставлена в Москву. Перед Бородинским сражением образ носили по лагерю для укрепления духа русских воинов, а в самый день 26 августа, когда праздновалось Сретенье Владимирской Божией Матери, Одигитрию, Владимирскую и Иверскую иконы, обносили вокруг Кремлевских стен, Китай–города и Белого города.

После Бородинской битвы в Лефортовском дворце лежали раненые, и к ним привезли Смоленскую Одигитрию. Перед оставлением Москвы в числе прочих сокровищ ее вывезли в Ярославль. После изгнания наполеоновских войск Одигитрия была возвращена в Смоленск.

Каждый год до революции 28 июля по–старому стилю (по новому 10 августа) из Кремля в Новодевичий монастырь совершался крестный ход — с 1525 года в память возвращения Смоленска России. Святая икона Одигитрии — одна из главных святынь России. Списки с нее многочисленны, и многие из них обладают даром творить чудеса. В Троице–Сергиевой лавре против раки преподобного святого Сергия Радонежского находится список Смоленской Божией Матери Одигитрии, перед которой, по преданию, молился святой.

Глава 8 Город Бердаа

Когда Нафан вышел, Ольга откинулась в кресле и поняла, как она устала. Ей не терпелось скорее прочитать принесенные раввином пергаменты. Разговор с ним произвел на княгиню неожиданное и сильное впечатление. Раввин был настолько погружен в прошлое, что княгиня не захотела напоминать о хазарской опасности для Киева, о недавно пойманном около святилища Макоши еврее, который обличал деревянного «идола». Княжеские заботы велики и разнообразны, и все требует своего решения, своих забот.

Верный Акил внес серебряный поднос с горячей мятой и пшеничной лепешкой.

«И как он догадался, что мне это так нужно сейчас? Я ведь его не просила, но он и сам все знает… может быть, и лучше меня, — подумала Ольга и повторила про себя: — Лучше меня, да, лучше меня», — и за этим признанием было скрытое страдание.

Пока был жив князь Игорь, она думала, что понимает мир и людей вокруг себя. Страшная смерть князя будто открыла двери в незнакомый для нее край, где она должна была жить — не зеленый летний, не белый зимний, а край смерти — черный.

После смерти князя Игоря Ольга научилась обходиться малым числом людей около себя. Многих она тогда отдалила не потому, что подозревала их в причастности к убийству, а по той причине, что не почувствовала в них настоящего горя. Ольга поняла, что равнодушных сердцем следует остерегаться: если не предали сегодня, то предадут завтра.

В этом смертном краю многие люди оказались многоликими, как славянские боги, и многорукими — одни лики улыбались и клялись в любви, другие — за спиной сговаривались на предательство, одни руки — подносили дары с улыбками, другие — прятали мечи и выдавали награду убийцам.

Ольга пристально всматривалась в людей и старалась понять, сколько же у них ликов и сколько пар рук.

И никому не верила. Разве что Святославу да вот Акилу…

«Нет, не может быть, я верю многим», — подумала Ольга, отпивая горячую мяту и чувствуя, как блаженное тепло разливается по всему телу. Вот оно достигло ног, и теперь начнет проходить усталость.