Княгиня Ольга

— Ты, наверное, хочешь спросить, что скрывает князь Олег? Он ничего не скрывает. Но он говорит, что болтать о семейных делах — удел женщин, а не мужчин, князю же и вовсе не пристало… Женой князя Рюрика была Ефанда из Норвегии. Она моя мать. Так мне всегда говорили. Князь Олег — брат Ефанды, то есть мой дядя. Мой отец князь Рюрик умер очень давно — еще в 879 году. Князь Олег был мне вместо отца всю мою жизнь. И только совсем недавно князь Олег, когда очень разболелась его недавняя рана, призвал меня к себе и сказал, что он не мой дядя, потому что я не сын норвежки Ефанды… У нее родился ребенок и вскоре умер, Имя его было то же — Игорь. Мать мою — русскую княжну из Ладоги — зовут Ждана. Князь Олег сказал мне: «Я не твой дядя, но я тебе как отец».

Княгиня Ольга спустя долгое молчаливое время спросила:

— А что же твоя мать Ждана? Где она? И почему это от тебя скрывали?

Князь Игорь ответил не сразу:

— Для меня все было такой неожиданностью, что я ничего не спросил. Да ведь ты и сама теперь знаешь, что князя Олега ни о чем не следует спрашивать. Нужно ждать, когда он скажет сам. Я задал ему только один вопрос: «Моя мать еще жива?» И он ответил: «Нет…».

Впервые князь Игорь показался Ольге таким беззащитным, будто малый ребенок, он был даже почти покорен перед неожиданностью судьбы.

— Теперь мне хочется хоть что‑нибудь узнать о моей матери, — тихо сказал князь Игорь. — Я был в Старой Ладоге, но не знал, что это родной для меня город, что там я родился у русской княжны, а не у норвежки. Хотя какая разница? Но вот ведь князь Олег решил же посвятить меня в тайну моего рождения. И даже просил меня… сказать тебе, что и вовсе удивительно.

Княгиня Ольга перекинула косы через плечо и сказала:

— Я понимаю, почему князь Олег захотел, чтобы я узнала о твоей русской матери Ждане.

Князь Игорь удивленно вскинул брови.

— Да, да, понимаю. Если твоя мать русская, то и ты русский и это будет важно для наших всех, кто живет в нашем княжестве…

— Не зря, не зря князь Олег хвалит твой ум. — Князь Игорь засмеялся. — Вот ты догадалась сразу, о чем я даже и подумать не мог… А ведь и в самом деле — возможно, об этом он и думал…

Теперь, когда прошло столько лет, почему‑то трудно представить, как и почему выплывают одновременно разговоры ее с волховой Макоши о скифах, которые здесь жили давно и давно их не стало. А куда они ушли?

Порсенна знает все, знает он и о скифах. Сколько рассказывал о них князю Святославу, когда тот был маленьким и не отходил от своего наставника…

Тогда она была молода и ей казалось неважным, что был народ; ну, не стало его, куда‑то делся, а теперь все существенно и полно сокровенного смысла. Если народ исчез — кто в этом виноват? Его князья? Его жрецы? Его воины? Его пахари?

И как страшно, когда народ пропадает, как пропали этруски. Были — не были… Столько людей, столько подданных, столько правителей! Столько предсказателей! Неужели не могли они предвидеть такой судьбы? А если могли, то можно ли было предотвратить эту судьбу? И как могли боги убрать с лица земли Весь народ?

Остался один — бедный Порсенна…

Какой‑то чепухой казались его крики о том, что река Нера впадает в реку Тибр в далекой–предалекой стране Италийской — совсем недалеко от великого Рима.

— У вас, русских, привычка прибавлять ко всему — ЛЬ! Вот вы и сделали Нерль! А недалеко от Неры — старинный городок КАША! Надеюсь, княгиня, тебе не нужно объяснять, что такое КАША! — кричал Порсенна, воздевая руки.

Тогда, давно княгиня Ольга снисходительно улыбалась причудам. А теперь слушала внимательно, будто вновь.

— А рядом, рядом, княгиня, какие названия, будто на Руси ходишь! — БОЯНО! БОВИНО на реке Черваро! Река ПЕСКАРА и порт ПЕСКАРА на берегу Адриатического моря! ПЕСКИЧИ! Озеро ВАРАНО! Это же Вран ваш! Это все этруски оставили эти славянские имена! Так приятно ходить по твоим градам и княжествам — будто в родной Этрурии…

Долгое время призвание волховы Макоши не выходило у княгини Ольги из головы: откуда и как пришли к людям боги и богини — никак не доступно человеческому разумению.

Но когда княгиня Ольга стала христианкой, она начала относиться к этому по–другому: и боги стареют, как люди, и умирают, как они.

Да, Макушью, Макошью зовут верхнюю часть прекрасной конопли — так звали ее скифы, что делали из конопли одежду, неотличимую от льняной. Макушь, Макошь была у скифов богиней прядения, имя ее не произносили вслух… И она была супругой скифского бога… Но какого?

Кто научил скифов пахать землю? Говорят, что грек Триптолем прилетел на золотых драконах–змеях с зернами пшеницы и научил этому и пахарей–скифов и славян. А потом боги отослали его в царство мертвых, где он вместе Радамантом, Миносом и Эаком судит тени умерших. Они сидят на распутье трех дорог и каждого пришедшего отправляют по одной из них. Владения Гадеса, бога мертвых, были давно известны и славянам, которые самых мерзких тварей называют ГАДАМИ.

Радамант оправдывал применение силы против нападавших. Он был мудрым законодателем и уже на островах Блаженных женился на Алкмене, матери Геракла.