Княгиня Ольга

— Твой наказ, матушка княгиня, мы исполним, как велено, — ответил Свенельд.

— Иди исполняй, воевода, уроки, — И княгиня слегка подняла руку, давая понять, что разговор окончен.

Свенельд откланялся и покинул тронную залу. На теремном дворе он нашел воеводу Претича и со злостью спросил его:

— Зачем ты пустил древлянских купцов в город на торжища?

— Но никто не говорил, что их не надо пускать, — ответил Претич.

— Вот и иди со своими гриднями ловить их и всех упрячь под стражу, — жестко сказал воевода Свенельд.

Воевода Претич не возразил, но спросил:

— Чье это повеление?

— Великой княгини. Говорю ее именем.

— Исполню, как сказано, — ответил Претич, — Завтра с утра и начну чистить город.

Свенельд и Претич давно тайно враждовали друг с другом. Хотя Свенельд и считался первым воеводой при князе Игоре, воевода Претич был ближе к княгине Ольге, и с этим надо было считаться. Потому оба воеводы в своих отношениях были всегда очень осторожны.

На другой же день ранним утром воины Претича явились на торжище и по ведомым им приметам собрали всех древлянских купцов и мытарей, затем привели в казарму и закрыли их там под стражей. В полдень к ним пришел воевода Претич и предупредил:

— Кто проявит волю бежать, быть тому на голову ниже.

Через неделю дружина была готова к походу на древлян. Ольга распорядилась, чтобы город оставили ночью. И сама она с сыном Святославом уехала на рассвете.

Но все предосторожности оказались напрасны. Тайное еще минувшей осенью стало для древлян явным. И за неделю до того, как дружине Ольги выступить, князь Мал знал, в какой час начнется поход на его землю. И как только воины Ольги вошли в древлянские леса, из‑за каждого дерева, из‑за кустов их встречала смерть. Из глубины леса, из темени летели в конных воинов стрелы и поражали их. И чем глубже дружина входила в Древлянскую землю, тем больше стрел летело в их ряды, и многие воины пали, еще больше было раненых. И только мужество спасало воинов Ольги от паники. Потеряв товарища, они плотнее смыкали ряды и продолжали двигаться. Они погнали коней рысью, но вскоре и за это поплатились. На них падали деревья, они проваливались в ямы, на их пути вырастали завалы из вековых сосен и дубов. И эти завалы кони не могли преодолеть. Приходилось пробираться через чащу, а там воинов поджидали новые ловушки и самострелы.

— Эко, обмишулились наши воеводы ночным походом, — ворчали воины.

Воевода Свенельд понимал их. И впрямь надо было выступать утром. Он выделил две сотни воинов и наказал сотским идти впереди дружины развернутым строем вправо и влево от дороги, по которой двигалась дружина. Это помогло. Лесные воины князя Мала скрылись в глубине чащи и какое‑то время не беспокоили дружину Ольги, но вскоре вновь дали о себе знать, напали на замыкающие дружину сотни.

Лишь к утру воины Ольги вышли из леса на луговой простор. Свенельд дал дружине отдохнуть. К тому же нужно было дождаться княгиню Ольгу. Она появилась в стане в полдень. В пути она увидела, с какими трудностями, с какой опасностью встретилась ее дружина на Древлянской земле. Дальше Ольга повела дружину сама. Теперь уже не было нужды прятаться, древляне знали, кто пришел на их землю и с какой целью.

И прошел еще день. А утром уже близ Искоростеня киевляне увидели стену из воинов князя Мала, преградивших путь к городу. Княгиня Ольга задумалась. Не предполагала она, что наткнется на упорное сопротивление древлян. Стало очевидно, что они не хотят быть ее данниками, но ищут себе воли. Не было ведомо Ольге одно: на что рассчитывали древляне, оказывая сопротивление превосходящим силам великокняжеской дружины. Никто из западных соседей их не поддерживал. Ни дулебы, ни бужане не прислали ни одного воина, потому как их вожди знали, что расплата за поддержку древлян будет жестокой.

Пока воеводы и тысяцкие приводили рать в боевой порядок, Ольга велела подать боевых коней себе и сыну и дала наставление князю — отроку:

— Отныне ты великий князь и воин. Тебе и начинать сражение. — Ольга смотрела на четырехлетнего сына с нежностью и беспокойством. Зная, что исполняет святую обязанность, давая малолетнему сыну встать во главе большой княжеской дружины, она переживала за него, боялась, как бы не понес конь, как бы вражья стрела не достигла, как бы мироправитель Перун не осерчал за что‑либо.

Но напрасно мать переживала за сына. Пока дружина изготавливалась к битве, на князя Святослава надели кольчугу, шлем, привели старого, побывавшего не в одном сражении, спокойного и бесстрашного коня. И настал миг, когда гридни — телохранители подняли князя в седло, дали в руки поводья.

Четырехлетний князь был смущен новизной происходящего. А как понял, чего от него хотят, посерьезнел, насупился, дернул коня за поводья, на три шага вперед воевод выдвинулся навстречу врагу.

— Да хранит тебя великий Перун, — прошептала Ольга и придвинулась поближе к сыну.