Княгиня Ольга

Почитание святой Ольги началось, по-видимому, сразу же после торжественного перенесения мощей в конце X века. Поначалу оно носило местный характер и, по всей вероятности, ограничивалось княжеским семейством, клиром киевской Десятинной церкви и кругом образованных русских книжников, осознававших значение княгини как предтечи и предвозвестницы русского христианства. Но с течением времени мощи святой стали привлекать к себе всё большее число людей, чему, несомненно, способствовало их видимое нетление. «Праведники живут вовеки; награда их — в Господе, и попечение о них — у Вышнего. Посему они получат царство славы и венец красоты от руки Господа, ибо Он покроет их десницею и защитит их мышцею», — говорит пророк (Прем. 5: 15—16). Эти слова из «Книги Премудрости» царя Соломона вспомнил киевский летописец, автор торжественной похвалы княгине Ольге. Бог явно для всех прославил ее — «и вот все люди прославляют ее, видя ее лежащей в теле в течение многих лет».

В XII или самом начале XIII века — во всяком случае, еще до монгольского нашествия на Русь — были составлены наиболее ранние известные нам краткие варианты Жития святой Ольги[219]. Их авторы обращались к «чтущим день преставления» святой: а значит, день ее памяти 11 июля праздновался в это время.

Ко второй половине XII века относят и составление Церковной службы — канона и стихир «на память преподобной княгини Ольги, бабы Владимира»; правда, текст службы сохранился лишь в поздних списках — не ранее XV—XVI веков. В некоторых из них приведено имя автора — «творение Кирилла мниха»[220]. Как считают исследователи, этот Кирилл — не кто иной, как знаменитый епископ Туровский, наиболее выдающийся из писателей и проповедников домонгольской Руси. («Мнихом», то есть монахом, он мог назвать себя либо до поставления на туровскую кафедру — а это произошло ранее 1169 года, либо после того, как оставил ее, — предположительно, после 1183 года. Впрочем, следует помнить, что принадлежность Кириллу Туровскому канона и стихир святой Ольге остается не более чем гипотезой.) Здесь говорится уже о том, что «все русские концы» чтут память «Ольги богомудрой» и поклоняются «раке нетленного ее тела». «В память твою ныне сошедшись, тебя прославляем!» — эти слова могли быть произнесены только в самый день памяти святой, и не обязательно в Киеве, а, скажем, в Турове или каком-нибудь другом русском городе; они и поныне возглашаются в православных храмах 11 июля (24-го по новому стилю).

Для русских людей подвиг святой Ольги оказался неразрывно связан с подвигом ее внука, Крестителя Руси князя Владимира. По свидетельству мниха Кирилла, память святого Владимира праздновалась и в день памяти его бабки («Празднуем светло память честного князя Владимира… его же в сий день песньми похвалим достойно, аки нового Константина, с блаженною Ольгою»). Но и имя Ольги неизменно вспоминалось в день памяти святого Владимира, который Церковь празднует четырьмя днями позже — 15 июля. Иаков мних, автор первого агиографического сочинения о святом князе, вспоминает и прославляет и его бабку, имя которой внесено в заголовок его произведения: «Память и похвала князю Володимиру, како крестися Володимир… и как крестися баба Володимерова Олга преже Володимера». «Похвала» Ольге составной частью вошла в его «Похвалу» князю Владимиру.

С 1015 года и до разорения Киева монголо-татарами мощи Владимира и Ольги открыто почивали в одном храме — киевской Десятинной церкви, подобно тому, как в одном храме — константинопольской церкви Святых Апостолов — почивали мощи святых Константина и Елены. Уподобление князя Владимира равноапостольному царю Константину еще больше сблизило имена обоих русских святых в сознании просвещенных книжников того времени: ведь Ольга во всех посвященных ей сочинениях неизменно уподоблялась святой равноапостольной царице Елене, матери Константина. «Подобниче великого Константина» — так обращался к князю Владимиру в своем знаменитом «Слове о законе и благодати» киевский митрополит Иларион в середине XI столетия, и это обращение подкреплялось сравнением его бабки с царицей Еленой: подобно тому, как Константин «с матерью своею Еленой веру утвердил, крест принеся из Иерусалима и по всему миру своему распространив его», — Владимир с бабкой своей Ольгой «веру утвердил, крест принеся из нового Иерусалима, града Константинова, и водрузил его по всей земле» своей^{332}. Так Ольга была прославлена как поистине равноапостольная княгиня, а Киев — град Ольги и Владимира — становился «новым Константиноградом» и, соответственно, «новым», уже третьим по счету, Иерусалимом.