Княгиня Ольга

Летопись сохранила нам даже имя ее «робы»-ключницы — некой Малуши — уникальный случай для русской истории! Правда, своей известностью Малуша обязана вовсе не тому, что как-то по-особенному исполняла порученные ей дела, но совсем другому обстоятельству — она стала матерью внука Ольги Владимира, будущего Крестителя Руси. Но уже то, что ключница Ольги привлекла к себе внимание Святослава (едва ли частого гостя на дворе матери) и факт этот нашел отражение в летописи, заслуживает внимания. И свидетельствует это о том, что хозяйственные дела занимали при Ольге далеко не последнее место в жизни Киева и всего княжеского семейства.

Известно, что Ольга жестоко разгневалась на свою «робу» и отослала ее в Будутину весь, где и появился на свет Святославов сын. Что и говорить, гнев Ольги понятен: налицо было явное нарушение обычая, принятого порядка вещей, чего княгиня, по-видимому, не терпела. Но поступила она самовластно, не считаясь с чувствами собственного сына, которого притом горячо любила. Вот еще один факт, высвечивающий для нас еще одну черту в характере Ольги.

Схема киевских высот (по Б. А. Рыбакову). 1 — Замковая гора; 2 — крепость Кия на Старокиевской горе

Ее отношения с сыном — вообще предмет отдельного разговора, для которого еще найдется место в книге. Без малого двадцать лет после смерти Игоря Ольга единолично распоряжалась доставшейся ей державой. Она не спешила выпускать из своих рук бразды правления, считая, что лучше кого бы то ни было, в том числе и собственного сына, справится с делом, которому отдала столько сил.

Между тем за эти годы сын ее вырос и возмужал и претендовал на настоящую, а не только номинальную, власть. Но Ольга ничего этого как будто не замечала или не хотела замечать. Поразительно, но в 959—960 годах, когда Святославу было уже по меньшей мере под двадцать лет (возраст зрелости для того времени!), она от своего собственного имени вела переговоры с немецким королем Отгоном I, именуя себя «королевой руссов», и немецкие хронисты, сообщая об этих переговорах, даже не догадывались о том, что в то же самое время на Руси был и «король руссов» — уже вполне взрослый князь Святослав Игоревич!

Так бывает в иной семье. Собственный сын, настоящий князь, слишком долго был для нее лишь несмышленым дитем, и она успела привыкнуть к такому положению дел. В обычной семье это может обернуться конфликтом, ссорой, разрывом. Когда же речь идет о княжеском роде, все гораздо серьезнее. Конфликт между матерью и сыном действительно случится. Но затронет он не столько их личные отношения, сколько судьбы всей Киевской державы…

Упомянуты в летописи и несколько дворов Ольги — и это тоже в известной степени можно расценивать как свидетельство ее хозяйственности и рачительности. Местоположение двух из них указано точно — в статье 945 года. Мы уже приводили этот текст в одной из предыдущих глав. Процитируем его еще раз, теперь уже полностью:

«…Град же Киев был там, где ныне дворы Гордятин и Никифоров, — писал киевский летописец XI века, комментируя известие о прибытии в Киев древлянских послов, — а княжий двор был в городе, где ныне дворы Воротиславов и Чудин, а перевесище было вне града. Был вне града и другой двор, где ныне двор деместиков, за Святою Богородицей (то есть за позднейшей киевской Десятинной церковью. — А.К.), над горой, — двор теремной, ибо был там каменный терем»^{150}.[121]

Во времена Игоря и Ольги киевская крепость занимала лишь небольшую (площадью около двух гектаров) северо-западную часть будущего «города Владимира». Но если считать не только крепость, но и киевский посад — так называемый Подол, — то Киев можно назвать большим городом по меркам того века. Во всяком случае, так считали мусульманские географы первой половины X столетия, по словам которых Киев своими размерами превосходил столицу Волжской Болгарии Булгар — между прочим, один из крупнейших городов тогдашней Европы^{151}.

Один из дворов Ольги находился внутри крепостных стен, другой — вне города. Такое расположение княжеских дворов — обычная практика в древней Руси. Возможно, в этом проявлялась изначальная двойственность княжеской власти: ведь князь — и мы уже говорили об этом — был, с одной стороны, сакральным владыкой, вознесенным на недосягаемую для простых смертных высоту и, следовательно, нуждавшимся в изоляции от непосредственного общения с ними, а с другой — реальным правителем, решающим повседневные вопросы управления. Впрочем, наличие двух дворов в Киеве могло объясняться проще: один двор принадлежал Ольге, другой — Святославу.

Дворы киевских бояр в «городе Владимира» XI—XII веков. Реконструкция П. П. Толочко. Указаны дворы, упомянутые в летописной статье 945 года