Княгиня Ольга. Истоки

Ольга поднимается, чтобы позвать спящего в соседней комнате Игоря, однако Щука резко, до боли, хватает её за запястье и притягивает к себе. От неожиданности дочь Эгиля тихо вскрикивает, но тут же замолчает, когда слышит сиплый голос раненого.

— Подожди… Ты первой должна об этом узнать.

Памятуя, что двое дружинников должны были сопровождать Ярослава до Пскова и тут же осознавая, что в неведомую беду мог попасть и он, Ольга делает шаг назад, а глаза её темнеют и расширяются от страха.

— Лют…

Ладони начинают мелко дрожать, словно сейчас в июньскую ночь прямиком из зимы ворвалась жестокая и морозная вьюга, сковавшая её судорогами.

— …озверел и едва меня не утопил, в последний момент я ранил его и сбежал…

В горле встаёт огромный ком, а дышать становится тяжело: грудную клетку сдавливает изнутри паника и предчувствие чего-то фатального.

— …Ярослав спастись не смог и остался на дне озера.

Чаша с отваром упала на пол и разбилась на сотню глиняных черепков, как и сердце варяжки.

Ощутив на себе прилив целого противоречивого клубка негативных эмоций, она пулей вылетела из комнаты в сени, отчаянно пытаясь вырваться из удушающей реальности. Всё тело трепетало от страха и гнева, а мысли закрутились вихрем смятения и печали.

Она вырвала его из лап смерти, пожертвовав всем, чтобы судьба вот так жестоко сыграла с ней? Она никогда ни очём не просила богов, один лишь раз взмолилась варяжка о благополучии родных ей людей, и тут…

Когда она выбежала из охотничьего домика, шелест травы и топот лаптей никто не услышал: вся дружина, уставшая и вымотанная, крепко спала и видела уже десятый по ходу сон. В её голове роились вопросы, она искала ответы, которые, казалось, невозможно было найти.

Дыхание вырывалось из груди, когда она мчалась сквозь ночь, слёзы затуманивали взор, а дубовые ветви хлёстко били по лицу, но на эту боль она не обращала никакого внимания и, казалось бы, вовсе её не чувстовала.

Гнев разгорелся в ней, как лесной пожар, пожирая все остатки страха. Она закричала в темноту священной рощи, голос девицы охрип от боли и разочарования. Все её существо восстало против несправедливости всего этого, против жестокого поворота судьбы, которая в один миг украла последние мечты и надежды.

Смешиваясь с окружающим мраком, её чувства словно создавали внутри Ольги пылающую бурю, которую она вот-вот готова была выплеснуть на безразлично смотрящих на неё сверху вниз безжалостных, чёрствых и глухих до молитв истуканов.

"Перун!" — тишину пронзает полный гнева и обиды голос, обращённый к главе пантеона…

(далее хронологически — начало первой части Главы X)

Веремудов Сказ: о Скуггульфе — волке, пожирающем Луну

ВЕРЕМУДОВ СКАЗ: О СКУГГУЛЬФЕ — ВОЛКЕ, ПОЖИРАЮЩЕМ ЛУНУ

Охотничий домик, 18 лет тому назад

Полная луна — бледная и мертвенно-жёлтая — лила свой холодный свет сквозь переплетённые ветви деревьев, отбрасывая пугающие и фантастические тени на заворожённый лик маленького князя. Игорь, крепче вцепившись крохотными пальчиками в ладонь своего учителя, сделал вместе с ним несколько шагов навстречу собравшимся у костра воинам.

Дружинники наклонились над чем-то и увлечённо рассматривали привезённую могучим Бранимиром добычу, которую поразил его смертоносный топор. Из-за высокого роста мужей любопытный мальчишка, как ни старался, не мог увидеть трофей за широкими спинами витязей…

Пока на свои плечи его не посадил воспитатель. Веремуд кашлянул, привлекая внимание сотоварищей, и те расступились перед наследником престола и склонили перед ним головы.

Сердце самого отрока учащённо забилось, когда он наконец-то собственными очами увидел бранимирову добычу, безжизненное и окоченевшее тело которой лежало на лесной подстилке.

Глаза Игоря расширились от страха при виде туши гигантского волка. Он был огромен, со свалявшейся тёмно-серой шерстью и внушительными острыми зубами в хищном оскале, которые, казалось, угрожающе сверкали в лунном свете. В его некогда ярких жёлтых глазах теперь нашла приют призрачная пустота, от которой по позвоночнику юного наследника пробежали мурашки — словно сама смерть через них заглянула ему в душу.

— Ему рано на такое смотреть, князю всего шесть, — с осуждением и строгой тревогой произнёс заметивший наконец-то гостей Вещий Олег, вместе с Бранимиром последними отвлекшись от рассматривания величественного зверя. — Но, раз уж пожаловали, пускай остаётся.

— Я пытался уложить Игоря в охотничьем домике, но он побросал все игрушки, едва только услышал ржание коня Бранимира, — виновато вздохнул Веремуд и закатил глаза так, чтобы посмотреть на побледневшего князя на своих плечах. — Вы же знаете, какой он любознательный и пытливый. Если что-то увлекает князя и привлекает его интерес — всё, не удержать его ничем на месте.

Вещий Олег замечает страх на лице племянника и треплет грубой рукой его тёмные волосы на макушке: